Саммер взглянула на него и спряталась за спину Ди.

Дженни чувствовала, что они вновь попали в скверную историю.Джулиан стоял на площадке диорамы. Дженни казалось, что представление теперьразыгрывается вокруг них, пассажиров утлой лодочке. Джулиан занял прекраснуюпозицию, чтобы наблюдать за всем, что бы с ними ли случилось, а они не моглидаже встать без риска перевернуться.

– Ты ошиблась по поводу названия этогоаттракциона, – сказал Джулиан. Казалось, он наслаждался ихреакцией. – Это не «Туннель любви и смерти». Это «Туннель любви иотчаяния».

Пятеро в лодке молча смотрели на него. Наконец Ди не выдержала:

– И что?

– Просто подумал, что вам не мешает это знать. –Он подбросил что-то в воздух, поймал.

Из-за слепящего глаза света Дженни не могла определить, чтоэто.

– Что это? Ах да, это – дублон, – ухмыльнулсяДжулиан, гладя на свою ладонь так, как будто только что заметил монету.

Друзья переглянулись. Лодка покачивалась на воде.

– Неужели вы не хотите узнать, что надо сделать, чтобыполучить его?

Дженни не испытывала ни малейшего желания, но была уверена,что Джулиан в любом случае скажет.

– Вам надо просто послушать, и все. У нас будетнебольшой разговор. Поболтаем.

Отвечать должна была Дженни, и она это знала.

– О чем? – спросила она, отклонившись назад, чтобыпосмотреть на него из-за плеча Ди.

– О том, о сем. О погоде. О разоружении. О вас.

– О нас? – вмешался в разговор Майкл.

– Конечно. Посмотрите на себя. Какая забавная компания!И вы пытаетесь штурмовать Сумеречный мир?

– Именно так? – проворчала Ди и стала подниматься.

– Ты ничему не учишься, да? – неестественноудивился Джулиан, шагнув к ней.

Это все, что он сделал, но Ди тотчас села на место – отчастииспугавшись, отчасти потому, что Дженни схватила ее за руку и дернула вниз.

Джулиан страшил Дженни – не сверхъестественной силой, аодним фактом своего присутствия. У него явно изменилось настроение – блеск егоглаз, быстрое дыхание, то, как приоткрывались его губы, обнажая зубы, –все это пугало Дженни.

«Сейчас ему хочется разрушать, заставлять страдать, –подумала она, – Не охотиться, а убивать».

– Пожалуйста, успокойтесь, – попросила она.

Джулиан по-прежнему смотрел на Ди с явным отвращением.

– Может, ты просто слишком бестолковая, чтобыучиться? – съязвил он, – Это и есть истинная причина, почему ты нехочешь ходить в колледж, не правда ли? Ты знаешь, что никогда не станешь такойже умной, как твоя мать.

– Не поддавайся на провокацию, – успела шепнутьДженни. – Ди, отвернись и не слушай.

Ди не отвернулась. Дженни видела только ее силуэт и синийсвет, отражающийся на черных волосах, но она чувствовала, как напряглась Ди.

– Вся эта атлетическая оболочка – просто лицеваясторона, потому что ты знаешь, что разочаровала ее, – не унималсяДжулиан. – Ты проигрываешь там, где стоит быть на уровне.

– Ди, ты знаешь, что это неправда…

– Она знает, что ничего не знает. Она так частоошибалась в последнее время… например, в случае со львом.

– Оставь ее в покое! – сказала Дженни.

– И она ничто без своей самоуверенности. Ты незаметила?

– Заткнись! – крикнула Ди.

Здесь было не самое подходящее место для криков, посколькуэхо снова и снова возвращало слова к своему истоку. Дженни испугали слезливыенотки в голосе подруги. Та никогда не плакала, но сейчас была на храниотчаяния.

– Отчаяние, – вдруг прошептала Дженни. Она обнялаДи и взяла ее руку. – Ты понимаешь, что он пытается сделать? «Туннельлюбви и отчаяния» – и он хочет, чтобы ты отчаялась. Чтобы мы бросили все,прекратили бороться.

– Ей и следует все бросить, – согласился Джулиан.Он задыхался, его странные дикие глаза блестели больше обычного. – Одниразговоры. Пустая болтовня. Она ходит с напыщенным видом, играет мускулами,говоря: «Смотрите на меня». Но за этим ничего нет.

Дженни о чем-то задумалась, потом наклонилась к Ди, еепальцы крепче сжали руку подруга:

– Я сама себе хозяйка.

Ди повернула голову, как испуганная птица.

– Я сама себе хозяйка, – настойчиво повторялаДженни. – Давай, Ди. Ты сказала это, и это правильно. Он ничего не можеттебе сделать. Он не имеет значения. Ты сама себе хозяйка.

Она почувствовала, как Ди вздохнула.

– Она черпает свою философию в фильмах окунг-фу. – не унимался Джулиан, – Думает, что печенье, внутрикоторого бумажки с предсказаниями, – великая литература.

– Я сама себе хозяйка! – сказала Ди.

– Это правда. – У Дженни заболело горло. Онапродолжала держать Ди за руку.

Ди изогнула шею, как черный лебедь, чтобы взглянуть наДженни. Дженни заметила следы слез на ее смуглой коже, отражавшей сине-красныйсвет.

– Я сама себе хозяйка, – отчеканила она.

На задней скамье послышалось движение.

– Еще и умная, – добавила Одри, изумляяДженни. – И отважная. Она совершила много смелых поступков после того, какя поранилась. Она не хотела причинять мне боль, я никогда и не думала, что онажелала этого.

Ди обернулась и бросила на Одри благодарный взгляд, ее плечирасправились. Рядом с ними опять сидела гордая Нефертити.

– Учеба и книги еще не все, – бросил Майкл,удивляя Дженни еще больше.

– Я думаю, что для тебя – это все, – парировалДжулиан.

Теперь он смотрел на Майкла.

Майкл, казалось, сжался под его взглядом.

– Именно ты читаешь о том, что боишься совершить.

– Нет, это не так, – возразил Майкл, что стало ещеодним сюрпризом для Дженни.

Она ж не думала, что Майкл станет защищаться.

– Ты ничтожество. Смешной толстый мальчишка, надкоторым все потешаются. Ты посмешище.

– Нет, это не так, – упрямо повторил Майкл.

Дженни была восхищена. Майкл держался – может, потому, чтонад ним действительно насмехались и издевались в школе. Все это он слышал ираньше.

Но лицо Джулиана было как никогда уверенным – и еще болеежестким. На нем заиграла улыбка, от которой у Дженни похолодели руки.

– Не будем вспоминать о маленьких «ритуалах», которыеты выполнял в детстве, – сказал он Майклу, – Ну, например, как тырвал на крошечные одинаковые кусочки туалетную бумагу.