– Да ты сдурела! – не выдержал он. – Ты так говоришь, будто тебя целый полк бросал!

– При чем тут полк? – пожала плечом Лина. – Полк не полк, но бросали. Больно было, но... со временем из всего учишься делать выводы. И я сделала – я стала сильной и бросаю первой. Как только чувствую, что отношения остывают, я сама ухожу. Это трудно, зато не так больно.

– Вот только попробуй уйди!

В самый неподходящий момент у него ожил телефон. Вот столько времени о нем никто не вспоминал. А тут приспичило!

– Ты чего трубку не берешь? – ткнула его в бок Лина.

– Не хочу. Меня нет, – буркнул Вадим, сильнее прижимая ее к себе.

– Возьми трубку, вдруг у кого-то что-то случилось?

Вадим неохотно нажал кнопку и поднялся с дивана:

– Алло... Да, Денис... Да я не могу никак, а чего там у вас? Ну? Ну и чего? Да все нормально, я не понял, чего ты... Ну я понял... Все... Все пока... Ну не знаю когда, я себе отпуск взял... по состоянию здоровья... да все у меня нормально, но могу я десять дней не видеть твою рожу?! Ха, ты тоже? Нет уж, сначала я приеду, а потом ты...

Он отключился и снова плюхнулся на диван:

– Это мой друг звонил, говорил, что у нас все в порядке, чтобы я отдыхал.

– Ты знаешь, на кого сейчас похож? На хитрого дельфина, – хихикнула Лина. – Вот такой весь лощеный, весь обтекаемый, море обаяния, и такая улыбка добрая и веселая, а вот захочет он – нырнет, и фиг ты его дозовешься.

– Дельфины, между прочим, добрые животные, – обиделся Вадим. – Они людям помогают. Утопающих вытаскивают.

– Это не про тебя, – шутливо отмахнулась Лина. – Чует мое сердце, ты и сам не одно сердце потопил. Ну? Что, я не права?

– И как ты мо-ожешь? – шутливо гневался Буранов. – Вместе со мной и всех дельфинов очернила! А они такие...

– Я не дельфинов, я только тебя!

Этот день был просто волшебным. Они дурачились, шутливо дрались, целовались до головокружения, хохотали, бросали дрова в огонь, снова жарили мясо, плясали какие-то танцы под сумасшедшую мелодию, и так им было хорошо вдвоем, так из них фонтаном били эмоции, и вовсе не хотелось их скрывать, и все было можно, и все было вовремя, и все получалось. Только поздно ночью, когда Вадим, не в силах больше сдерживаться, прижал к себе тоненькую Лину и бурно задышал ей в самое ухо, она отшатнулась:

– Вадим! Ты что? – округлила она глаза. – Хочешь все испортить?

– Почему это испортить? – возмутился тот. – Да разве ж этим испортишь? Я ж наоборот...

Она насупилась:

– А говорил – душа, душа...

– Ну и говорил! Так я ж уже рассмотрел душу-то! Мне подходит. Я как раз наоборот – хочу тебя узнать ближе! Ну мы ж не дети, в конце концов!

– А я?! Ты спросил меня – я рассмотрела твою душу? – вперилась она в него глазами. – Вот мне, например, кажется, что ты только до постели такой славный, а как только утро настанет, ты прыгнешь в свою машину, и поминай потом тебя добрым словом.

– Да что ж это такое! – с досадой хлопнул себя по карманам Вадим. – Ну прямо детский сад какой-то, честное слово. Ну ты сама подумай... чем могут заниматься мужчина и женщина, если они совершенно одни, если она сказочно прекрасна и он... он тоже красив до невозможности, чего уж добро хаять. Ну? Чего им делать-то?

– Чего? – лукаво сверкнула она глазами. – Ну-у... например, играть в карты.

– На желание! – тут же подхватил Вадим.

– Ага, так я тебе и поверила, – шутливо надулась Лина. – Это если ты выиграешь, так я буду выполнять все твои прихоти, а вот если я...

– Торжественно клянусь! – вытянулся юным пионером Буранов. – Если ты по какому-то недоразумению выиграешь у меня хотя бы одну партию, клянусь до старости чистить картошку!

– Идет, – весело согласилась она и тут же спрыгнула с дивана, чтобы найти карты.

Она его разделала подчистую. Не уступила даже одного выигрыша. Вообще-то Буранов довольно часто перебрасывался с друзьями в картишки и даже смел думать, что играет очень неплохо, но где эта лощеная штучка нахваталась картежных приемов – оставалось загадкой. Как бы то ни было, но спать они ложились вместе, совершенно одетые и все на том же диване.

– Лина... Ли-и-ин... – трубил ей в ухо проигравший Вадим. – Ну давай еще раз карты раздадим, я обязательно отыграюсь.

– Спи, не балуйся, мне завтра вставать рано, – фыркала Лина и удобно устраивалась на его руке.

– Ну Лина-а...

– Будешь ныть, отправлю прямиком картошку чистить!

– Уж лучше бы картошку, чем вот так...

Проснулся он оттого, что в нос ему лез вкусный запах кофе. Открыл глаза, а перед ним уже сидела Лина с маленькой чашечкой в руках.

– А я смотрела на тебя, смотрела и не знала, как тебя будить?

– Да, я утром буйный, – пробубнил Буранов. – Это ты с кофе хорошо придумала, потому что нет тебе прощения за вчерашние капризы. Все мужское достоинство во мне убила.

– Да что ты? – шутливо испугалась Лина. – Горе какое, а я так на него рассчитывала! Пей давай. Я сейчас еще и бутерброды принесу.

После легкого завтрака они сразу же стали собираться – у Лины опять намечались какие-то срочные дела, отложить которые не было никакой возможности. А ему так не хотелось никуда ехать. И еще... он так боялся, что этот вечер станет для них последних. Что вот они вернутся в гостиницу, и этим же вечером Лина опять куда-нибудь исчезнет. И что он будет без нее делать?

Они не договаривались о встрече, он не назначал свидания, просто расстались, будто на пять минут. Да и чего назначать, если вы живете дверь в дверь? Чего назначать, если в любой момент эта птица может упорхнуть, наплевав на все обещания и заверения? Хотя... Вадим теперь ясно видел – сейчас это уже не та Лина. Что-то в ней изменилась – настороженность прошла, что ли?

Вечером, около семи, когда Вадим глупо пялился в телевизор и лихорадочно придумывал, как бы вытянуть из своего номера Лину, она ворвалась к нему сама и сразу же на него набросилась с жуткими упреками:

– Ка-а-а-ак?! Ты еще не одет?! Это просто непостижимо! Нас через два часа ждут на юбилей, а он развалился на диване и даже не думает, что мы подарим юбиляру!

– Лина! Ты чего – в самом деле на юбилей собралась? – растерялся Вадим.

– В самом деле! И ты тоже! – упирала она руки в бока и нервно притоптывала сапожком. Сегодня она снова выглядела как королева.

– А почему ты мне ничего не сказала?

– А что я, по-твоему, делаю? – всерьез удивилась она. – Я уже битых... пять минут объясняю тебе, что нас пригласил на юбилей Жабкин Матвей Максимович! А мы ему еще и подарка не придумали!

– Жабкин... фамилия какая-то неприятная... пупырчатая, – сквасился Вадим. – Может, не пойдем?