– Да ты с ума сошел! Он, между прочим, дирижер духового оркестра! Немедленно собирайся! Старичку восемьдесят, и он хочет меня видеть!

– А я-то...

– И тебя тоже! Собирайся!

Они ходили по магазинам, Лина восторженно кидалась к любой вещице, но с таким же восторгом все отвергала:

– Боже! Вадим! Ты посмотри! Какое замечательное чучело! – искрилась она глазами.

– Линочка, это не чучело, это человеческий скелет, – тихонько поправлял ее Вадим. – И вообще, я не понимаю, зачем мы пришли в магазин школьных пособий?

– Ты не прав! Здесь можно купить совершенно необыкновенную вещь, совершенно! – таращилась она, а потом тихонько переспрашивала: – А ты думаешь, он серьезно обидится, если мы подарим ему скелет?

– Вообще, я не знаю, как у него с юмором, – неопределенно пожимал плечами Вадим и добавлял: – Но... это ж какой надо отрастить юмор, чтобы обрадоваться скелету? Нет, Линочка, мы это не берем.

– Замечательно! Конечно же, мы это не берем! Мы берем вот это! Это вещь совершенно изумительная! У него на столе нет такой статуэтки.

– Это не статуэтка, это глобус. Но зачем он ему?

– Тогда я вообще не понимаю... для чего ты меня сюда затащил?

В другом магазине эмоций было не меньше:

– Вадик! Ему просто необходимо подарить двухместную палатку!

– У него дачи нет?

– Есть, у него такой дом!

– А палатка ему зачем? Думаешь, он в восемьдесят лет потащится покорять тайгу?

В конце концов они сошлись на том, что старичку вовсе даже будет неплохо подарить роскошное плетеное кресло.

– А он не подумает, что это намек на его возраст? – с опаской спросил Вадим.

– Конечно, подумает! – беспечно тряхнула головой Лина. – Но только что ему дарить? Ему что ни подари – все намек получается: скелет его не устроит, глобус не нужен, палатка тоже по возрасту не подходит, что теперь нам – вообще не идти на праздник?

– Ой, Лина, а я бы и вообще не пошел, сидел бы с тобой тихонько в номере и...

– ...чистил картошку, да? – прищурилась Лина. – Даже не думай, нам пора выходить в свет!

И они вышли. «Свет» состоял из пятидесяти человек довольно солидного возраста, среди которых Лина и Вадим были едва ли не самыми юными. Чопорные старушки в древнем бархате, чинные старички с блестящими залысинами смерили их довольно придирчивыми взглядами, но Лина так лучезарно улыбалась мужчинам, а Вадим настолько пылко прикладывался к сморщенным ручкам, что пара в конце концов была принята благосклонно.

Вечер порадовал скудным ужином, зато весьма продолжительным концертом, который юбиляр давал для гостей лично. Виновник торжества надолго устроился в центре зала и вовсю размахивал руками и головой, то есть дирижировал, а духовой оркестр старался вовсю – сегодня их слушали особенные товарищи... у некоторых к ушку были присобачены слуховые аппаратики, поэтому приходилось играть так, чтобы слышали даже глухие.

В конце концов, едва живого Жабкина насильно стащили с пьедестала, именинник никак не хотел покидать рабочего места, но слушатели уже оглохли от барабанов окончательно и больше терпеть не желали.

Лина не отпускала от себя Вадима ни на шаг, потому что как-то уж очень хищно поглядывали на молодого мужчину бархатные старушки.

– Ты куда это уставился? – прищуривалась она и поворачивала его голову к себе. – Не смей туда смотреть, там Геральдина Андрияновна! Она давненько тебя через монокль разглядывает! Даже не поворачивайся к ней!

– Лина, да ты с ума сошла! – удивлялся ее ревности Вадим. – Она же ровесница моему дедушке!

– Гораздо старше, мой друг, гораздо старше! – поправляла его Лина и тут же добавляла: – Зато она владелица художественного салона! И, как мелют злые языки, у нее очень часто можно найти ценные подлинники!

– Ну я же не разбираюсь в этих ваших картинах! И подлинник у нее покупать не буду.

– Глупенький! Это говорит о том, что у бабушки просто денежные залежи! Так что не смей на нее оборачиваться!

– Ах во-о-о-от оно что-о-о-о... – шутливо пучил глаза Вадим и старательно вертел головой в поисках драгоценной старушки.

– Не смей вертеть башкой! – визжала Лина и насильно поворачивала его голову к себе.

Когда духовой оркестр выдохся, а их дирижера благополучно оттащили к столику, в зале включили классику.

– Лин, а что – нормальной музыки не будет? – склонился к уху Лины Вадим. – Хотелось бы потанцевать. А у меня такое ощущение, что я в ритуальном зале.

– Наглец!

И все же они танцевали. Какое-то забытое, древнее танго и вальс, правда, с вальсом у Вадима были некоторые нестыковки, он пару раз наступил Лине на туфельку, три раза чуть не раздавил миниатюрную старческую пару, после чего Лина смилостивилась, и они просто перешли на медленный танец.

– Ты заметила – мы с тобой самая красивая пара здесь, – шептал ей на ухо Вадим.

– Еще бы, – фыркала Лина в ответ и тянулась к его уху. – Мы здесь моложе всех лет на сорок!

– Нет, ну и не только поэтому, просто у тебя еще кавалер красавец!

– Фи, – морщилась красавица. – Если бы вон тот дядечка мог ходить, я бы обязательно его пригласила, он куда красивее тебя!

– Ну уж сказала! У него же ни одной волосинки на голове!

– Зато на пиджаке сколько! – не унималась Лина. – И потом – какое у него наследство!

– Корыстная! – невозможно «злился» он и нежно целовал ее на глазах у всех чопорных гостей.

В гостиницу они вернулись после двенадцати.

– Лина-а-а, ну пойдем ко мне-е, – хныкал Буранов на весь этаж, поднимаясь к себе по лестнице. – Я один спать бою-юсь. У меня там мы-ы-ыши.

– Меня? К мышам? Ни за что! – ужасалась Лина. – Я же не кошка, чтобы всю ночь за мышами бегать!

– Лина-а-а, ну пойдем!

– Веди себя прилично, – одергивала его подруга. – Ты сейчас всех постояльцев перебудишь! И потом – я сегодня жутко устала, мне нужен душ.

– А у меня есть! Вот не поверишь – в самом деле! Я видел – такая кабинка душевая... загляденье, пойдем, а?

– Все! До свидания! И вообще... мне мама не разрешает с мальчиками долго гулять. И к тому же ты обязательно полезешь целоваться, я уже знаю.

– И не только, Лина, и не только, – мурлыкал он, загораживая ей вход в номер.

– Немедленно спать! Я через час приду... проверю! – строго проговорила Лина и улизнула к себе.

Он был счастлив. Ну и что, что она снова убежала, ерунда. Конечно, пора бы уже перейти к более тесным отношениям, ну да ничего, он подождет. Зато... зато он как будто помолодел лет на двадцать пять, когда ты смотришь на девочку влюбленными глазами, вздыхаешь, тайно себя изводишь и счастлив уже хотя бы тем, что ваши руки едва коснулись. Черт, забытое чувство, а какое сильное!