– А ты спал?

Серж помолчал и нехотя признался:

– Случалось.

– Идиот, – хохотнул Федор. – Как она тебя не выгнала до сих пор, не пойму?

– Ну, не выгнала же.

– Наверное, любит?

– На это только и надеюсь. – Серж так тяжело вздохнул, что Аня услышала. – Иначе наша с тобой затея с пикником…

– Потерпит крах, – закончил за него Федор.

На этих словах Анна вернулась в спальню, зарылась в одеяло и сделала вид, что спит. Она искусала губы, чтобы не разрыдаться, молилась и уговаривала себя быть разумной, чтобы не наброситься на него – спящего – с кулаками.

Иначе затея потерпит крах! Так они рассуждали? Да, так. Ну ничего, она их обыграет. У нее тоже появилась некая затея. Она поступит так, чтобы никто не заподозрил ее в сумасшествии, если окажется, что ее подозрения безосновательны.

Степанида Сергеевна ей поможет, вот! Старая ворчливая женщина, живущая в прекрасном доме через дорогу.

Степанида Сергеевна…

Вряд ли нашелся хотя бы один человек на их улице, который мог бы сказать о ней что-то доброе. Либо гадость, либо ничего – Степанида Сергеевна не оставляла людям выбора. Странно, что ее многочисленная семья из детей, внуков и их спутников каждую субботу собиралась под крышей дома. И, кажется, все гости прибывали туда с удовольствием, не по принуждению.

Они купались в ее бассейне, жарили мясо, готовили коктейли. Пили, ели, веселились. Степанида Сергеевна при этом всегда оставалась в зимнем саду на втором этаже. Время от времени Анна видела из окон своей спальни, как кто-то из членов семьи представал перед строгой хозяйкой и подолгу стоял навытяжку. Анна для себя окрестила их провинившимися.

Когда Степанида Сергеевна оставалась в комнате одна, она выбиралась из глубокого кресла и осторожной поступью двигалась к панорамному окну. В руках у нее был большой полевой бинокль. Приоткрыв одну из створок, старуха подслушивала за семьей, а нацелив окуляры бинокля, подглядывала.

Ее любопытство не обошло и дом Анны. Блики от стекол бинокля не раз ерзали по стенам и потолку их с Сержем спальни.

Раньше ее это раздражало, теперь же должно было сыграть на руку.

Вечером накануне выходного дня, когда Серж с Федором отъехали по каким-то делам, Анна написала на большом белом листе бумаги крупными черными буквами: «Меня хотят убить. Думаю, это случится на пикнике. Помогите!»

Она дождалась, когда Степанида Сергеевна выберется из своего кресла-укрытия и подкрадется с биноклем к окнам. И после этого приложила плакат к стеклу…

Песчаный пляж коттеджного поселка растянулся на полтора километра. Огибая берег большого глубокого озера, он тянулся в обе стороны: на восток и на запад. С северной стороны располагался сам поселок, смотревший на него со спины. В южной стороне крохотной точкой угадывался маленький остров – обитель всех местных влюбленных парочек…

– А также наркоманов и бандитов! – скрипучим голосом вставила Степанида Сергеевна, когда Дима разложил карту поселка на ее коленях, укутанных пледами.

– С чего вы решили? – вытаращился он на старуху.

Она продолжала удивлять его уже третий час подряд, после того, как попросила помочь ее соседке.

– С того! – прошамкала старуха беззубым ртом, а ее крохотные глазки впились в его переносицу. – Что умею слушать новости. И не только по телевизору, но и те, которыми обмениваются прохожие, соседи, друзья соседей, мои гости и гости моих гостей. Я, многоуважаемый коп, не выжившая из ума старуха. Я лишившаяся физической силы умная женщина старшего возраста.

Дима взглянул на нее, и они одновременно рассмеялись.

– Респект, Степанида Сергеевна! – воскликнул он, прикладывая руку к сердцу. – То есть вы утверждаете, что на этом острове кроме влюбленных не избежать встречи и с преступными элементами?

– Не избежать. Наркоманы там делают закладки, бандиты прячут оружие. Три года назад там прятался беглый каторжник, или как это теперь называется? Зэк?

– Именно.

Дима подавил улыбку и еще раз внимательно посмотрел на карту.

Остров был почти правильной прямо-угольной формы: пять на три километра. Овраги, кустарники, перелески. По дну одного из самых глубоких оврагов протекал ручей.

– А это что? – Он ткнул пальцем в три синие точки, разбросанные по карте в противоположных углах.

– Пещеры! – возмущенно отозвалась Степанида Сергеевна, глянув без очков. – Не катакомбы, конечно, но…

– Но?

– Спрятаться есть где и каторжникам, и бандитам, и наркоманам. И что самое главное: есть где спрятать тело.

– Какое тело?

– Убитой бедной женщины. Я о чем толкую уже третий час?! – возмутилась она.

Степанида Сергеевна снова удивила его, легко выбравшись из кресла. Медленной поступью она двинулась к окнам.

– Там! – ее крючковатый палец ударил по стеклу на уровне впалой груди, указывая на участок соседей. – Сейчас готовится преступление, коп!

Он, конечно, мог поспорить и сказать, что на соседнем участке сейчас готовится шашлык – судя по запаху, замечательный. Двое мужчин не вызывают подозрений своим поведением: никакой нервозности, движения спокойные, размеренные. О чем-то говорят, смеются.

Женщина появилась минут через пять после того, как Дима взял в руки бинокль. Она была молодой, очень красивой и немного грустной. Или все же встревоженной?

Старуха настаивала именно на этой версии.

– У нее нет причин для радости. Она подозревает мужа и его брата в том, что они готовят на нее покушение. Они все продумали!

Может быть, может быть. А может и не быть!

Дима подозревал старуху в очередном розыгрыше, на которые она была мастерица. Если это не розыгрыш и старуха в самом деле видела плакат со страшными словами, то молодая женщина запросто могла ей соврать.

– Зачем? – вытаращила, насколько это было возможно, глазки-бусинки Степанида Сергеевна. – Зачем ей заниматься такой ерундой?

– От скуки, скажем. От безделья.

– Она не скучает и не бездельничает. Она работает на фирме своего отца вместе с мужем-мажором.

– Ага! – поднял Дима палец. – Он все же работает? Не прожигает деньги покойного тестя?

На это у Степаниды Сергеевны не нашлось ответа. Она вернулась в кресло, в трех предложениях набросала план и потребовала от Димы его выполнения.

– Если сделаешь, как я прошу… – Она попыталась надменно приподнять левую бровь, но та едва шевельнулась. – Зауважаю!

Дима поразмыслил и кивнул:

– Сделаю.

Еще немного подумав, он добавил: