Но пока что надо вернуться в разговор о свадьбе.

— Молодые ещё не решили, где хотят справлять торжество? — поинтересовался Ковалёв, раскуривая любимую трубку.

Резник пожал плечами. Он ещё не спрашивал у Павлика, что они с Милой наконец решили. Зато он дёрнул ящик стола и вытащил оттуда какой-то листок.

— Главное на свадьбе — это платье невесты, — шутя заявил он. — Смотри, я сам нарисовал эскиз для Милы!

Ковалёв с интересом взял листок. Платье действительно было красивым и довольно необычным. Скорее, оно больше было вечерним, нежели свадебным, но уж торжественным — точно. А если пошить его из белого атласа, тогда и вправду будет как свадебное!

Тем более что вряд ли Мила захочет фату и всё такое. Всё-же ей уже тридцать, а не восемнадцать. И они с Павлом давно живут вместе.

— Очень красиво, — похвалил Владимир Ильич. — Неужели сам рисовал?

— Ты забыл, что я собирался стать художником? — улыбнулся Резник.

— Тогда уж дизайнером, — в том же тоне подхватил Ковалёв.

— Если вдруг разорюсь, прислушаюсь к твоему совету.

Владимир Ильич с ужасом взглянул на нового родственника и суеверно сплюнул три раза. Ему совсем не хотелось, чтобы тот разорился, особенно теперь, когда некоторые выгодные проекты можно пропихнуть в Думе лишь посредством крупных вложений!

Резник усмехнулся и взглянул на эскиз. Он не стал говорить другу, что платье это нарисовал уже давно, и не для Милы, а той девушки, Жанны, которая погибла так нелепо и странно.

Ирина ничего не понимала. Дверь в дом оказалась открытой. Значит, муж должен быть дома? Но окна не светились, выходит, его всё же нет! Не может же он спать в шесть вечера!

Или может? Устал и прилёг? Но тогда почему дверь открыта?

Она почувствовала острый приступ страха. Нет, здесь что-то не чисто. Саша не мог бросить её, тем более сейчас, с ребёнком!

Ирина осторожно вошла в холл. Минуту постояла, чтобы глаза привыкли к темноте.

А потом включила свет и увидела мужа. Он лежал, неуклюже повернувшись на бок. Неподалёку от него лежал какой-то грязный металлический ящик, вокруг были разбросаны фотографии…

Ирина бросилась к мужу.

— Саша, что с тобой? Тебе плохо?

Она перевернула его на спину и закричала: ближе к левому виску в голове мужа зияла дыра от выстрела.

Кровь уже запеклась, значит, убийство было совершено довольно давно, по крайней мере, несколько часов назад. Или даже суток? Ведь он уже третий день не был в больнице!

Или нет, в него выстрелили недавно? Она же совсем не разбирается в пулевых ранениях, откуда ей знать!

Ира схватила телефон и позвонила в «скорую помощь». Потом набрала номер милиции. Она действовала быстро и чётко, удивляясь самой себе.

В ожидании приезда обеих служб, она не двигалась, пристально глядя на металлический ящик, оказавшийся простреленным. По всей видимости, это был сейф. Значит, преступник решил ограбить их и убил Сашу?

Ира понимала, что не сможет внятно ответить на вопросы представителей закона. Она ведь даже не знала, что у них был сейф, так откуда же может знать, что именно оттуда забрали?! Это было неприятно. Неприятно не знать того, что происходит у тебя под носом. А муж мёртв. Ира обхватила себя за плечи и принялась раскачиваться из стороны в сторону, стараясь не смотреть на недвижимого Сашу.

Первой приехала милиция. Трое мужчин в форме прошлись по дому, задавали Ире какие-то вопросы, она послушно отвечала. Да, они здесь живут не так давно. Чем занимался супруг? Не знаю точно, каким — то бизнесом. Кажется, недвижимостью. Нет, не знаю, была в роддоме. Да, родила девочку. Спасибо. Не помню, потому что у меня была амнезия. Говорю же, что не помню!!! Сейфа никогда не видела. Фотографии? Понятия не имею!

Нож? Не знаю, не видела. Где вы его нашли, под креслом? Да, конечно, можете забрать. Скажите, вы найдёте убийцу? Может быть, это его нож и там есть отпечатки его пальцев? Пистолет? Откуда я знаю, конечно, в целях самообороны… Не успел… Да забирайте всё, что хотите!

Ира послушно отвечала на каждый вопрос, не имея представления о том, зачем всё это нужно. Как показывает практика, убийц редко находят! Редко! И даже если найдут, зачем это нужно, ведь Саша-то мёртв! Саша, который так любил её, баловал, который был так молод и так красив, как бог!

В голове у неё что-то напряжённо гудело. Звук напоминал гул ламп дневного света в операционной. Только с той разницей, что лампы можно было выключить, и избавиться от гула. А звук в её голове не выключался.

Приехавшая команда медиков погрузила Сашу на носилки. Ира вскочила, глядя, как врачи ловко перекладывают его с пола. Кто-то даже, кажется, пощупал ему пульс. Зачем? Неужели и так не видно, что он мёртв? Разве выживают люди с дыркой в голове?!

— Куда вы его… — еле двигая губами, спросила она, страшась услышать ответ. Что она будет делать, когда они равнодушно сообщат, что повезут его в морг? И чтобы через три или сколько там полагается дней она его забрала, и похоронила?

Как ей жить дальше, после этого?

— Да он жив, — вдруг воскликнул один из медбратьев. — Пульс едва прощупывается!

— Давай быстрее, — воскликнул второй.

Они быстро понесли носилки по направлению к машине. Гул в голове Ирины вдруг исчез. Она вдруг с ясностью поняла, что делать дальше. Быстро сообщила милиционерам, в какой больнице она лежит, и побежала за носилками. Саша жив? Саша жив!!! И, если он смог выжить с дыркой в голове, значит, обязательно поправится!

Ира села в машине рядом с носилками и взяла холодную руку мужа в свои руки. Ей казалось, что ему очень холодно, и она пыталась согреть его…

Мила задумчиво рисовала непонятно что на бумаге. Она не умела рисовать, но иногда ей почему-то хотелось схватить карандаш и что-нибудь начёркать на листке.

Она расслаблялась таким образом. Вот и сейчас Мила думала, а рука выводила непонятно что.

Мила обратила внимание, что чаще всего в её абстрактном рисунке встречаются круги. Это напоминало обручальные кольца. Надо же, как действует подсознание! Она думает о предстоящей свадьбе, и рука рисует обручальные кольца!

Мила уже свыклась с мыслью о предстоящем замужестве, и не чувствовала особой радости, когда думала об этом. Мало того, её охватило какое-то удивительное спокойствие и уверенность, что теперь в её жизни всё будет хорошо и стабильно. Правда, раньше Мила не любила этого слова — стабильность и признавала его только по отношению к своему материальному положению. Но пришла пора остепениться. Может быть, они даже заведут детей… Мила хихикнула, представив себя с коляской во дворе этого дома. И тут же отмахнулась от этой мысли. Иметь ребёнка ей не хотелось. Зачем это кричащее, изматывающее создание? Как сказал Мягков в фильме «Служебный роман», дети — это обуза.