— Какое-то время высокородная демонесса была увлечена смертным любовником, — квадратные зрачки Силантия быстро бегали по строчкам. — И родила ему дочь. Но так как малютка оказалась наполовину смертной, и не могла вынести жизнь в Чолом Йосодот в полной объёме, её отправили к отцу, в Заковию. А почему это вас так волнует, юноша?

Я пожал плечами.

— Ну... Видите ли, Силантий... — надеюсь, он не заметит, что я тяну время. — Я и сам — сирота. Никогда не знал ничего о матери... Наверное, поэтому и интересуюсь, как это у других.

— Королева Владислава? — демон поднял кустистые брови. — Нет ничего проще! — не глядя воткнув папку с "делом" Зары на место, он пошел вдоль стеллажа.

Глава 12

Из замка Аргобб я вышел ещё более задумчивым, чем из дворца патриция. Старый демон загрузил меня информацией, что называется, по самые помидоры.

Чего стоила история мамочки и её ближайших родственников.

Выносить на обсуждение драгоценных "родственничков" я пока не готов, так что извините.

Как-нибудь в другой раз.

Оказавшись за воротами, я растерялся.

До города было довольно далеко — как вы помните, замок стоял на отшибе, между ним и Сан-Инферно раскинулся лес, населённый, по словам Кассандры, кроликами-каннибалами и пауками-таксидермистами.

В прошлый раз опасная девушка вывезла меня на летающем мотобайке, но сейчас, в данный момент, мне предстояло топать на своих двоих.

И дорога как раз шла через лес...

Ярко-желтый, вымощенный квадратными кирпичиками тракт рассекал зеленое пространство пополам, словно пробор в волосах, сделанный радикальным способом — с помощью топора.

Дорога прослеживалась от начала и до конца, то есть, до выхода из лесу с ТОЙ стороны. И что характерно: кроме меня, желтый тракт никто не топтал.

Не сновали деловитые туристы, чтобы успеть полюбоваться внушительными башнями замка Аргобб в лучах заката.

Не тряслись в скрипучих телегах, неторопливо подгоняя мулов, трудолюбивые пейзане.

Не гоняли наперегонки велосипедисты — любители свежего воздуха и физических нагрузок...

А ведь скоро и вправду станет темно, — отметил я, наблюдая за Задницей, который медленно и осторожно, как барышня в холодную воду, спускается за горизонт.

И вот мне интересно: это недостаток, или скорее, преимущество? Как ведут себя жители дикого и страшного леса по ночам?

Впрочем, скорее всего, так же, как и днём: вдумчиво и деловито.

Поначалу и Сан-Инферно представлялся мне страшным и загадочным — особенно в дневное время суток, когда силы "зла" властвуют безраздельно. Во всяком случае, так говорила Лолита.

Но на поверку оказалось, что дневная атмосфера города не слишком отличается от ночной. Разве что, предприимчивых людей на улицах несколько больше, а законопослушных граждан — гораздо меньше.

Кроме того, выбора у меня всё равно нет. А в дороге хорошо думается.

Отринув сомненья, я смело ступил на желтые кирпичи, и заложив руки в карманы брюк и насвистывая мотивчик из "Рамштайна", устремился к неизвестности.

Чтобы не было кривотолков, сразу поясню, почему не открыл портал.

Во-первых: это слишком легко — одна нога здесь, и другая тоже здесь. Расхолаживает.

Порождает ложное чувство уверенности в своей крутизне. Ключевое слово здесь "ложное", но вы и сами уже поняли.

Во-вторых: после опыта с замком Аргобб я подумал вот о чём: если эта способность начнёт срабатывать рефлекторно, стоит мне лишь подумать о каком-то месте — где я в конце концов окажусь? В жерле вулкана? В открытом космосе? На вечеринке нудистов?..

Вывод: надо пользоваться этой благодатью как можно реже. Просто чтобы не вляпаться в то, из чего я не смогу выбраться.

Ну а в-третьих... Я не настолько хорошо знаком с Сан-Инферно, чтобы открывать порталы, куда вздумается. Худо-бедно я представляю себе кабинет Лолиты в "Чистилище", комнату игр "Затычке" и кабинет Патриции. Честно говоря, даже собственную спальню я не помню так хорошо, как этот паршивый кабинет. Согласен, говорит о многом. Но с этим "многим" я буду разбираться потом, когда решу проблемы переднего плана.

А на переднем плане, так сказать, на передовой, у меня Денница.

Почему он мне так неприятен? Очень просто: потому что демангел является отражением меня, любимого. Во мне тоже уживаются два разных человека — и хорошо, если всего два...

Я — Макс, простой парень, выросший в обычном московском микрорайоне, ходивший в обычную муниципальную школу и воспитанный обычной бабушкой.

И в то же время я — осознал я это совсем недавно, и знание это меня несколько пришибло, — принц Максимилиан Золотов, младший отпрыск семейки не слишком приятных в общении колдунов, демонов, драконов и прочих тварей, которым, как я сам искренне полагал, место на страницах бестиария и других учебников для младших классов.

И если углубляться в СМЫСЛ того, что я только что для себя озвучил — самое время проситься в комнату, обитую мягким одеялком.

Но даже если и не углубляться: мы с Денницей слишком похожи — для того, чтобы комфортно себя чувствовать в одном городе. И даже измерении.

Думаю, дело даже не в том, что демангел хочет разрушить Сан-Инферно и выпустить гремлинов на свободу.

Дело в том, что к этому приведёт наше с ним противостояние.

Осознав эту несложную истину, я замедлил шаг, а затем остановился.

А ведь Патриция это знала! Вот почему она отказалась мне помогать — то есть, принимать чью-либо сторону. "Рано или поздно, так или иначе" — так она выразилась.

Умная девочка. Если бы она высказалась в лоб, я бы всё отрицал. Да я бы ей просто не поверил. Разозлился бы: сравнила круглое с мягким!

Но вот давать намёки, вбросить парочку провокационных реплик — в этом она мастер.

Патриция — такая же, как мы. Она ПРЕКРАСНО понимает нас обоих. Потому что ей, в отличие от нас, удаётся держать свою биполярочку в узде.

Пока удаётся.

Я вдруг осознал, что уже довольно долго стою на одном месте. И место это находится где-то в самой чаще таинственного леса...

Дорога уходила в обе стороны, но очень быстро скрывалась в тени ветвей. Странно. С высоты замкового холма я отчётливо видел широкую просеку, в которой дорога лежала, как желтая река в зеленых берегах. Но теперь ничего такого не было и в помине.

Кусты, с очень внимательно глядящими на меня плодами, свешивали ветви почти до земли, образуя над желтым кирпичом тенистые арки.

Деревья, на вид