— Что-о? Это я-то тощенькая? — Юля закрутила головой по светелке. — Дай скамью!

Боярин Варлам, не предчувствуя подвоха, послушно придвинул к тюфяку короткую с растопыренными ножками скамейку — и тут же получил ею по ногам:

— Ах ты, паразит! Это я ему тощенькая!

Воин испуганно шарахнулся к двери.

— Ну, каков нахал! — продолжала бушевать девушка. — Он хочет, чтобы я за него замуж вышла, он хочет, чтобы сыновей ему родила. Можно подумать, это я ему в «бутылочку» дочиста проигралась, а не он мне! И я же при этом еще и «тощенькая»!

— Ну, тогда прощевай, боярыня, — низко поклонился сын Евдокима Батова. — Поутру выступаем.

— До свидания, до свидания, — помахала ему ручкой Юля.

— До чего? — непонимающе переспросил боярин, подошел к постели, присел на край и внимательно посмотрел девушке в глаза.

— Укушу, — неожиданно предупредила Юля.

Окончательно запутавшийся боярин поднялся и пошел прочь из светелки.

— Стой!

— Ась? — обернулся воин.

— Насчет сена не забудь! — напомнила спортсменка.

— Не забуду.

* * *

И опять лужский лед лег под копыта тяжелых боярских сотен. По реке рать повернула налево, вскоре миновала вытекающую из Черемесинского озера речушку. Луга резко извернулась в сторону Оредежа, но делать нечего — пришлось делать круг. Через несколько верст навстречу попался отряд из восьми одетых в суконные кафтаны всадников. Возглавлял его скуластый худощавый мужчина с большим золотым крестом, висящим на груди. Монах не монах, священник не священник. Кто их, нехристей, разберет?

— Кто таковы, откуда и куда путь держите? — поинтересовался Зализа, выезжая навстречу путникам.

— Дошла до меня весть, сын мой, — с достоинством ответил всадник, — что здесь, неподалеку, пролилась кровь христианская, полегло множество людей, да простит Господь их бессмертные души. По поручению дерптского епископа, я следую из Нарвы, чтобы вознести над телами убиенных поминальные молитвы.

Священник перекрестился.

— Стало быть, до Нарвы весть о сече уже дошла?

Зализа попытался прикинуть прошедшее со дня той битвы время. Семь дней ушло на поход к Гдову, еще день он потерял здесь. Получается, всего восемь дней. Однако быстро католический посланник примчался!

Опричник оглядел нехристя и его свиту: все верховые, без повозок. Сумок и котомок на лошадях почти нет — только-только самое необходимое сложить, не то что добычу какую-нибудь спрятать. Вид чистый, опрятный, явно ни с кем не дрались. А что у всех мечи на боках — так в Европе, как известно, про законы и Разбойные приказы никто никогда слыхом не слыхивал, там без оружия и в городе на улицу высунуться опасно. Потому и ходят постоянно, как на войне. Каждую минуту за жизнь и кошель свой трясутся. К тому же, если всадники из ливонской армии — то где находились столько времени, не пропахнув костром, не извалявшись в снегу, не вымотавшись до синяков под глазами? А если из ушедшего отряда — то почему оказались так далеко от основных сил? Нет, пожалуй эти люди никакого причастия к войне не имеют.

Зализа посторонился, пропуская чужого священнослужителя к месту, где ему предстоит исполнить свой долг, а сам повел рать дальше — добавлять католическим попам лишней работы.

Сидя в тереме на укрытом сложенным вчетверо ковром сундуке со своей женой Марьяной, Илья Анисимович Баженов неуверенно улыбался и поглаживал ей живот. Точно так же, как поступали тысячи мужчин до него, и станут поступать тысячи мужчин после. Уже достаточно повидавшему свет и набравшемуся разума торговому человеку никак не верилось, что там, внутри его женщины, уже появилась совершенно новая жизнь, которая растет, увеличивается, и скоро превратится в маленького человечка, с ручками, с ножками, с бьющимся внутри крохотным сердцем.

Велик Господь, давший бабам возможность совершать великое чудо — вдыхать, подобно самому Богу, жизнь в новые существа, вынашивать в себе и дарить мужьям продолжателей рода, наследников имущества и их славных дел.

Нет, не зря он сорвался с Кауштиного луга и помчался домой проведать жену! Как чувствовал, что должен, обязан заехать домой. Видать, это ангел-хранитель нашептал ему из-за правого плеча. Надо же, какое событие ждало его после трех лет бесплодного супружества! Сын…

— Сын? — настойчиво переспросил он.

Марьяна молча улыбнулась — ну кто же может угадать такое на четвертом-то месяце?

— Ой! — вздрогнул супруг и испуганно отдернул руку. — Брыкается!

— Илья Анисимович! — кто-то настойчиво забарабанил в дверь.

— Чего тебе?! — нелюбезно огрызнулся купец.

— Илья Анисимович, там рать какая-то на реке!

— Да ну?

Баженов подошел к окну терема. Вздохнул, уставясь в светлую узорчатую поверхность слюды. В памяти всплыли слова зализинского иноземца о том, что в окна нужно ставить пусть дорогие, но куда более прозрачные, нежели слюда, стекла. Через них завсегда происходящее на улице увидеть можно. А пока — он отворил ставень соседнего высокого узкого проема, выглянул наружу и тут же испуганно шарахнулся назад: ливонцы!

— Марьяна, в светелку свою ступай, — изменившимся голосом приказал он.

— Что там такое, Илья Анисимович?

— Ступай! — еще громче приказал он.

Несколько рыцарей, едущих впереди пешей колонны, не оставляли никакого сомнения в принадлежности войска — орденцы. Видать, не зря Семен Прокофьевич поместное ополчение собирал, в поход увел. Неужели разбили немцы бояр? Тогда воистину беда пришла на русскую землю.

— Ой, беда, — вслух пробормотал он, размашисто перекрестился и снял со стены саадак. Непослушная Марьяка подошла-таки к распахнутому окну, выглянула наружу, испуганно вскрикнула, прижав ладонь ко рту, подскочила к мужу, схватила его за рукав:

— Бежать надобно, Илья Анисимович, бежать. Ты посмотри, рать-то какая!

— Куда бежать? Зима! По следу сразу найдут.

— А может, мимо пройдут?

Илья Анисимович снова перекрестился. Он не верил в такую возможность, но тоже надеялся: а вдруг? Однако, надейся на лучшее, а готовься к худшему — он подошел к дверям терема, ударом ноги распахнул дверь, едва не прибив стоящего за ней помощника:

— Степан, людей к оружию зови.

— Да, Илья Анисимович, — развернулся тот и побежал по коридору и вниз, по лестнице.

«А вовремя ладья у Замежья вмерзла, — неожиданно подумал купец. — Ничего с ней немчура не сделает. Хорошо.»

И команду он на ней зимовать оставил, тоже хорошо, не побьют. Кормчий толковый, коли случится что — дело знает. Двадцать мужиков судовой рати с собой привел, на коней не поскупился — очень вовремя. Народ проверенный, сколько раз в Варяжском море вместе с ними супротив пиратов рубился, не подведут. Призыва опричника к ополчению испугался, казну собрал, схрон разобрал — тоже хорошо.