– Блинчик-стрит, – говорю я, слегка подмигнув, чтобы дать понять – мол, мне все известно о вашем фамильном рецепте и меня вокруг пальца не обвести. – Чего уж там, мисс Уилл, выкладывайте, как вы их делаете. Они прямо вертятся у меня в голове, как колеса от фургона. Что у нас там в списке ингредиентов?

– Извините, я на секунду, – говорит мисс Уилл, снова окидывает меня косым взглядом, спрыгивает с табуретки и рысью мчится в другую комнату. Оттуда вскоре выходит дядюшка Эмсли в одной жилетке и с кувшином холодной воды. Он поворачивается, чтобы взять стакан, и я засекаю, что у него в заднем кармане шестизарядный «Смит и Вессон».

«Ну и дела! – наспех соображаю я. – Эта семейка, видать, помешана на своих кулинарных рецептах, ежели готова защищать их с оружием».

– Выпей-ка, Джед, – говорит дядюшка Эмсли, протягивая мне стакан с водой. – Ты, видно, сегодня целый день в седле, и все на солнце. Попробуй думать о чем-нибудь другом.

– Тебе-то хоть известно, как печь блинчики, дядюшка Эмсли? – спрашиваю.

– Ну, я не ахти какой знаток их анатомии, – говорит Эмсли, – но, думаю, надо взять пару сковородок, чуток сахару, соли, соды и кукурузной муки и смешать все это с яйцами и сывороткой. А что, Джед, старый Билл опять надумал по весне гнать гурты в Канзас-Сити?

Вот и все, что мне удалось узнать в тот вечер. Нечего удивляться, что Джексон Берд обломался на этом деле. Словом, бросил я эту тему и малость потолковал с дядюшкой Эмсли о скоте и прошлогодних циклонах. А потом вошла мисс Уилл и сказала: «Доброй ночи», после чего я сломя голову помчался к себе на ранчо.

Где-то через неделю встречаю я Джексона Берда: он уезжает от дядюшки Эмсли, а я направляюсь туда. Мы остановились на дороге и перекинулись парой пустяковых фраз.

– Что, так и не добыли список запасных частей для ваших румянчиков? – интересуюсь я.

– Какое там! – отвечает Джексон. – А вы не пытались?

– Пытался, – говорю, – да это все равно, что выманивать сурка из норы пустой ореховой скорлупой. Этот их рецепт – какая-то святыня, судя по тому, как они все за него цепляются.

– Я уже почти готов отступить, – произносит Джексон с таким отчаянием, что я его поневоле пожалел. – Но уж больно хочется все-таки выведать, как их печь. Не сплю по ночам, все вспоминаю, какие они восхитительные.

– Держитесь своей линии, – говорю ему, – и я тоже поднажму. В конце концов кто-нибудь из нас двоих да заарканит этот рецепт. Ну, удачи, Джекси.

Сам видишь, в ту пору мы с ним были чуть ли не в приятельских отношениях. Убедившись, что он не гоняется за мисс Уилл, я с ангельским терпением созерцал усилия этого рыжего недоноска и сам время от времени пытался выманить заветный рецепт. Но стоило мне только произнести «блинчики», как ее глаза затуманивались, в движениях появлялось беспокойство и она старалась как можно быстрей сменить тему. Если же я настаивал, мисс Уилл выскальзывала из комнаты и высылала ко мне дядюшку с кувшином воды и карманной гаубицей.

Однажды я прискакал к лавочке Эмсли со здоровенным букетом голубой вербены.

Дядюшка Эмсли посмотрел на букет, прищурился и говорит:

– Не слыхал новость?

– Скот вздорожал?

– Наша Уилл и Джексон Берд не далее как вчера повенчались в Палестине, – говорит он. – Сегодня утром я получил письмо.

Я уронил букет в бочонок с сухарями и подождал, усваивая новость. Но потом все-таки говорю:

– Не можешь ли ты, дядюшка, повторить еще раз. Может, слух меня подвел…

– Повенчались вчера, – говорит дядюшка Эмсли, – в том самом местечке Палестина, что в семидесяти милях отсюда, где живут родители Уилл, и отправились в свадебное путешествие в Вако и на Ниагарский водопад. Да неужто ты все время ничего не замечал? Джексон Берд ухлестывал за Уилл с того самого дня, как в первый раз пригласил ее прокатиться.

– С того дня! – взревел я. – Какого же дьявола он плел мне тут про блинчики? Объясни ты мне ради всего святого…

Как только я произнес «блинчики», дядюшка Эмсли отскочил от меня и стал пятиться.

– Чудится мне, что кто-то меня облапошил с этими блинчиками, – говорю, – и я дознаюсь, кто. Тебе-то, поди, все известно. Выкладывай, дядюшка, или я, не сходя с этого места, наделаю из тебя оладий.

Я перемахнул через прилавок, Эмсли схватился за кобуру, но его пулемет лежал в ящике под кассой и он не дотянулся всего на пару дюймов. Я сгреб ворот его рубашки и затолкал в угол.

– Рассказывай, – рычу, – мисс Уилл пекла когда-нибудь блинчики?

– В жизни ни единого, – клянется дядюшка Эмсли. – Да ты успокойся, Джед, остынь. Ты малость разволновался, и эта рана в голове, она мутит твой рассудок… Постарайся вообще о блинчиках не думать.

– Дядюшка Эмсли, – говорю, – нет у меня никакой раны в голове, но я, видно, и впрямь подрастерял умственные способности. Джексон Берд сказал мне, что навещает мисс Уилл только с одной целью – выведать ее рецепт приготовления блинчиков, и просил меня помочь его раздобыть. Я помог, результат налицо. Что он сотворил, этот красноглазый овечий угодник?

– Отпустил бы ты мой воротник, – говорит дядюшка Эмсли, – а я тебе расскажу, что да как. Правду говоря, смахивает на то, что Джексон малость тебя одурачил. На следующий день после прогулки с Уилл он снова явился и предупредил нас, чтоб мы тебя остерегались, если ты вдруг заведешь речь о блинчиках. Ему, дескать, стало известно, что однажды у вас в лагере пекли блинчики и кто-то из ребят саданул тебя сковородой по башке. И с тех пор, стоит тебе разгорячиться или занервничать, ты делаешься вроде как не в себе и начинаешь бредить блинчиками. Он сказал, что главное в такие минуты – отвлечь твои мысли и успокоить тебя, а так ты не очень опасен. Ну вот, мы с Уилл и старались как могли.

Рассказывая, Джед ловко и без спешки смешивал соответствующие компоненты из своих мешочков и баночек. А под конец поставил передо мной готовый шедевр – пяток румяных и пышных блинчиков на оловянной тарелке. Из другого секретного хранилища он извлек к ним кусок сливочного масла и бутылку золотистого кленового сиропа.

– А давно дело было? – спросил я.

– Да уж три года минуло, – сказал Джед. – Парочка свила гнездышко на ранчо Шелудивого Осла. Но с тех пор я их не видел. Ходят слухи, что пока Джексон морочил мне голову блинчиками, все это время он втихомолку оснащал свою ферму всякими там комодами да шторами. В общем, я посокрушался да и плюнул. Но парни до сих пор надо мной подсмеиваются.

– А эти блинчики ты готовил по тому самому рецепту? – спросил я.

– Я же тебе говорю: никакого рецепта не было, – сказал Джед. – Парни все бубнили про блинчики, пока сами на них не свихнулись, и я вырезал этот рецепт из здешней газетенки. Как оно тебе?

– Божественно, – ответил я. – Ты чего сам не пробуешь, Джед?

Мне показалось, что я ослышался, но это, несомненно, был вздох.