Произошла некоторая заминка, пока якобы искали Селию, после чего перед Спраггинсом предстала Аннет. В ее глазах горел чистый огонь преданности и любви к истине – но с небольшой примесью зависти и актерской экзальтации.

– О сэр! – воскликнула она, прикидывая про себя, не следует ли ей в данную минуту бухнуться на колени. – Мисс Селия только что убежала из дому через черный ход. Ее увез тот самый молодой человек, который намерен на ней жениться. И я не смогла ее удержать – они уехали в кэбе.

– Какой еще молодой человек? – взревел Джейкоб.

– Миллионер, сэр, переодетый граф! У него полны карманы денег, а сладкий перец, огурцы и лук служили ему только для отвода глаз. На меня он не обращал ни малейшего внимания…

Джейкоб ринулся к парадной двери. Автомобиль все еще стоял у ступеней особняка. Шофер замешкался, прикуривая на порывистом ветру сигарету.

– Эй, Гастон! Живо гоните вон за тот угол, а заметите впереди кэб, любой ценой остановите его!

Едва автомобиль свернул за угол, как метрах в двухстах впереди замаячил силуэт кэба. Водитель дал газ, мотор взревел, и когда машина настигла кэб, он аккуратно подрезал его и притер к обочине.

– Ты что, спятил, что ли? – заорал кэбмен.

– Папа! – взвизгнула Селия.

– Ба, да ведь это давешний агент! – изумился Томас. – Опять, что ли, дедова приятеля загрызла совесть? Что ж он там еще натворил?

– Черт, – пробормотал водитель, жуя погасшую сигарету. – Опять потухла! А спички все кончились.

– Молодой человек, – строго произнес Спраггинс, – а как же с той горничной, с которой вы, по вашим словам, обручены?

Прошло два года. Как-то утром старый Джейкоб вошел в кабинет своего секретаря.

– Объединенное общество миссионеров просит вас пожертвовать тридцать тысяч долларов на обращение корейских крестьян в христианство, – сказал секретарь.

– Отказать, – сухо обронил Джейкоб.

– Пламвилльский университет напоминает, что субсидия в пятьдесят тысяч долларов, которую вы объявили ежегодной, не поступила.

– Напишите ученому совету, что я ее отменил.

– Имеется также письмо от Научного общества по изучению моллюсков Лонг-Айленда с просьбой выделить десять тысяч долларов на спирт для препаратов.

– В корзину его.

– Общество «Женщине-работнице – здоровый досуг» испрашивает десять тысяч долларов на строительство поля для гольфа.

– Пусть обращаются в похоронное агентство. С этого дня я прекращаю всякие пожертвования, – продолжал Джейкоб. – Хватит нам так называемых «добрых дел». Теперь мне дорог каждый доллар. Напишите директорам всех компаний, которые находятся под нашим контролем, что я требую от них снизить заработную плату персоналу на десять процентов. Кстати, только что, проходя через холл, я заметил, что в углу валяется обмылок. Скажите уборщице, что нельзя швыряться добром. Не в моих правилах сорить деньгами. И вот еще что: монополия на уксус принадлежит нашей корпорации?

– Так точно, – ответил секретарь. – Всеамериканская компания пряностей и приправ в данное время полностью контролирует рынок.

– Повысить цену на уксус на два цента за галлон. Доведите эту информацию до всех отделений.

Внезапно багровое лицо Джейкоба Спраггинса расплылось в улыбке. Он шагнул к столу секретаря и показал ему крохотное розовое пятнышко на своем толстом, как баварская сосиска, указательном пальце.

– Укусил! – сказал он. – И еще как укусил! Представляете: трех месяцев нет, а уже зубки режутся! Это работа Джеки Маклеода, сынишки моей Селии. К двадцати одному году этот мальчуган будет стоить сто миллионов – уж я как-нибудь постараюсь их для него наскрести.

В дверях Джейкоб приостановился и добавил:

– А цену на уксус, пожалуй, стоит повысить не на два, а на три цента. Заготовьте бумаги, через час я вернусь и все подпишу…