Аль-Андалус мог быть объединен только под властью деспота. В 1031 году халифат разбился на тайфы (малые эмираты), и за несколько лет военную инициативу перехватили христиане, которые в 1085 году взяли древнюю столицу вестготов Толедо. Эмиры разыграли последнюю карту и обратились с просьбой о помощи к берберским Альморавидам (аль-мураббитун – «те, кто собирается в крепости для ведения священной войны»). Эта секта фанатиков, объединившая варварские племена Сахары, не стала медлить и присоединила Аль-Андалус к своей империи. Там появились рибаты – укрепленные «монастыри», где мусульмане практиковали аскетизм и исполняли религиозные обязанности священной войны; их пограничные патрули – рабитос – вскоре уже внушали не меньший страх, чем набеги халифов. Христиане тем не менее сумели удержать границу реки Тахо. За два поколения Альморавиды не устояли перед испанским вином и поющими девушками, но «Ифрикия» опять пришла на помощь. Берберы Атласских гор образовали новую секту – Альмохадов (аль-муаххидун – «единобожники»), которые также видели свой религиозный долг в священной войне, и их халифы всегда шли в бой со свитой из факиров. В 1147 году Абд аль-Мумин вторгся в Аль-Андалус; в страну прибыло еще больше берберов, и города обзавелись новыми укреплениями. Объединенная Андалусия снова стала угрожать христианской Испании.

В десятилетие после 1130 года тамплиеры основали множество прецепторий. Госпитальеры начали свою деятельность еще раньше, однако они занимались только больницами и странноприимными домами, а также и распределением денег и вещей для своих сирийских братьев. Когда Альфонсо I Воитель умер в 1134 году, он оставил свое королевство Арагон тамплиерам, госпитальерам и ордену Святого Гроба Господня. Бедные Рыцари поселились в королевском дворце в Сангуэсе и получили много замков. Им, несомненно, помогал граф Барселоны Рамон Беренгер IV, собрат тамплиеров. В 1143 году Бедные Рыцари приобрели великую твердыню в Монсоне, а в 1146 году сделали своей штаб-квартирой Пуэнте-ла-Рейну. Однако в Кастилии они не обладали особым могуществом. Что касается Португалии, то уже в 1128 году у них был замок в Сори, а также они разместили аванпосты на незаселенных землях в окрестностях Помбала и Эги.

Госпитальеры тоже обосновались на полуострове. В 1148 году они приобрели порт Ампоста в устье реки Эбро, которая стала штаб-квартирой их арагонских братьев. Через четыре года они основали кастелянию Ампоста (которая затем переехала в Сарагосу), и титул «кастелян Ампосты» носили последующие приоры Арагона. Однако при всех своих мощных укреплениях Ампоста была лишь пунктом отправления в Святую землю, а не пограничной крепостью. В Кастилии, напротив, госпитальеры держали открытые пограничные замки, такие как Ольмос с 1144 года и Консуэгра в Ла-Манче с 1183-го. Область вокруг Консуэгры стал называться Кампо-де-Сан-Хуан. В Португалии они тоже держались у границ и в 1194 году построили крепость в Белвере на северном берегу Тежу. Тем не менее главным объектом заботы госпитальеров был Утремер, и они не имели возможности заниматься маврами. Задачи Реконкисты требовали какого-то местного решения.

Вооруженные братства уже давно существовали в христианской Испании. Сначала эти эрмандады представляли собой лишь небольшие отряды местных фермеров. Позднее, однако, подражая рибатам альмохадов, они приобрели квазирелигиозный характер, и их члены, возможно, приносили некоторые обеты, например временного безбрачия, и клятву защищать христиан. Эрмандады, безусловно, внесли свой вклад в развитие чисто испанских орденов.

Столица Кастилии Толедо была защищена горами, но между ними и Сьерра-Мореной, которая охраняла Кордову, лежали открытые равнины Месеты. Противник мог быстро проскакать по плоскогорью и без предупреждения атаковать Толедо. Было очень важно завладеть аванпостом по ту сторону Толедских гор. Крепость Калатрава (араб. калатравах, «военный замок») в 100 километрах южнее, на болотистых берегах верхней Гвадианы, была расположена идеально. Император Альфонсо VII захватил ее в 1147 году, в год, когда началось альмохадское на шествие, и вверил ее тамплиерам. Впоследствии набеги мусульман стали намного более грозными, и у братьев появились сомнения, смогут ли они удержать замок. В 1157 году слухи о том, что африканские полководцы планируют наступление, наконец заставили Бедных Рыцарей принять решение, и они сообщили Санчо III, что оставляют Калатраву.

Цистерцианский аббат Рамон Сьерра из наваррского монастыря Санта-Мария-де-Фитеро приехал в Толедо по делам в сопровождении монаха Диего Веласкеса, дворянина и друга Санчо. Аббат пришел к королю и предложил защитить Калатраву. Иной альтернативы не было; в 1158 году король Санчо отдал замок и прилегающие земли общине Фитеро и призвал ее защищать их от неверных – врагов креста Христова. Рамон тут же перевез всех своих монахов в Калатраву и стал проповедовать Крестовый поход. К нему присоединились многие наваррские солдаты, и Диего Веласкес организовал из мирян и братьев эффективную боевую единицу, подготовив для нее простой устав. Из рибата с монахами и эрмандады Калатрава превратилась в первую командорию военного ордена совершенно нового типа.

Когда Рамон умер в 1164 году, мавры еще не успели напасть на Калатраву. Монахи выбрали нового аббата, а рыцари и собратья-миряне – магистра, дона Гарсию. Монахи удалились в Сирвелос, Диего остался набирать белое духовенство для службы капелланами, а брат Гарсия поклялся соблюдать цистерцианский уклад и обратился к аббатству Сито с просьбой принять его братьев в орден белых монахов[53]. Сито ответило благосклонно и приняло монахов из Калатравы в полное церковное общение как своих истинных братьев, а не полумирян, и аббат Жильбер выразил удовольствие тем, что отныне они «солдаты не сего мира, а Господа». В том же году папа Александр III в своей булле придал им канонический статус религиозного ордена.

В основном структуризация ордена Калатравы была завершена за двадцать лет, хотя его устав окончательно оформился только в XV веке. В их главном доме жили монахи, которые молились об успехах в бою, а обычная командория содержала двенадцать братьев-рыцарей и капеллана. Избрание магистра напоминало избрание цистерцианского аббата, однако с некоторым оттенком боевого подразделения вестготов. Когда магистр умер, его заместитель, великий командор (комендадор майор), в течение десяти дней созвал всех рыцарей и капелланов в Калатраву для выборов преемника. Новый маэстре (магистр) получил, кроме своего высокого поста, печать, меч и знамя ордена, а его братья запели Te Deum. Потом, поклявшись в верности королю Кастилии, он воссел на магистерский трон и принял присягу братьев под звон колоколов, после чего состоялась торжественная благодарственная месса. Поскольку Калатрава была прикреплена к аббатству Моримон в Бургундии (материнский дом Фитеро), то, как в любой независимой приории белых монахов, аббат должен был утверждать назначение каждого магистра во время ежегодных инспекционных визитов. Штаб-квартира магистра находилась в одной из крупных командорий, третьим по старшинству офицером был кастелян Калатравы, называемый клаверо, ему помогали субклаверо и обреро, причем последний был кем-то вроде квартирмейстера и отвечал за управление домом. Затем шел старший священник ордена, великий приор, которому помогал сакриста, келарь. Великий приор неизменно был французским цистерцианцем из Моримона, как наследник Рамона, носил митру и посох, жил в Калатраве, где каждый день проводил собрания братьев-клириков. Их образ жизни почти не отличался от уклада белых монахов, и они молились по требнику цистерцианцев.