«Сестренки» думали, простыла. Зима суровой выдалась, а отопление в гостинице не ахти. Да и меха остались в усадьбе. Вызвали доктора, тот прописал порошки. Но они не помогали. Обратились к другому. Тот антибиотики назначил. Но и от них не стало лучше.

Елена угасала. И тогда Варвара отправила телеграмму Ивану Федоровичу.

— Зачем? — простонала Лена, когда та сообщила ей об этом.

— Он должен тебя забрать. Иначе ты умрешь.

— Ерунда, я поправлюсь. Антибиотики не сразу действуют.

— Теперь я вижу, что отец тебя не просто так пугал… Ты на самом деле чахнешь вдали от дома.

— Выходит, все напрасно?

— Почему бы тебе не выйти замуж за Маркина-младшего?

— Он противный.

— Нормальный он. Родишь ребеночка. А то двух-трех. И будешь находить счастье в них.

— Ты вернешься вместе со мной?

— Нет. Я останусь. Работу найду. Я же могу все, не только деток учить, но стирать, убирать.

— Нет, ты должна получить профессию. Мои драгоценности все целы. Возьми их, сдай, а на вырученные деньги живи. Одной тебе надолго хватит.

— Нет, я не могу. Среди украшений есть и фамильные, они принадлежали твоей маме.

— Ее любимый кулон на мне, — Лена похлопала себя по исхудавшей груди, — а на пальце бабушкино кольцо… Остальное не жалко. Стань счастливой ради меня. Прошу…

И потеряла сознание.

А очнулась уже в усадьбе. Отец примчался за дочкой и увез ее домой.

Лена поправилась очень быстро. Физически — точно. Но дух ее был сломлен. Девушка осталась вялой, апатичной. Оживала лишь тогда, когда получала письма от «сестренки».

Когда наступило лето, отец, с которым дочь разговаривала только по случаю, решил закончить перестройку флигеля. Архитектор уже был не нужен, проект имелся, поэтому он нанял строителя-универсала. Звали его, как и князя, Иваном. Носил он фамилию Крючков.

Сначала он Лене не понравился. Суровый, молчаливый. Смотрит исподлобья. Нос перебитый, шрам на щеке. Чистый бандит.

Лена избегала его до тех пор, пока не увидела в руках книгу. У Крючкова был перерыв на обед. Трапезничал он не в кухне, а на лужайке перед стройкой.

Грызя огурец, Иван почитывал «Приключения Гулливера».

Лена обожала произведения Джонатана Свифта, поэтому не смогла пройти мимо. Присев рядом с Крючковым, она завела с ним разговор о книге. Сначала тот неохотно его поддерживал, но Лена смогла расшевелить строителя-интеллектуала, и они чудесно поболтали.

На следующий день она подошла к нему вновь.

Не увидев в руках книги, спросила, почему.

— Прочел, — ответил Иван. — А других с собой не взял.

— У нас шикарная библиотека. Давайте, я вам принесу что-нибудь?

— Буду весьма вам благодарен.

Лена сбегала в библиотеку и взяла с полки, где стояли ее любимые произведения, «Сто лье под водой» Жюля Верна. Крючков прочел книгу за два дня.

— Как вы быстро, — поразилась Лена. — Работаете по двенадцать часов, когда же читаете?

— Ночами. Я мало сплю. Часа три-четыре. Остальное время читаю.

— Не желаете посетить нашу библиотеку? Там вы сами сможете выбрать книги.

— Вы очень добры… Но я не посмею.

— Глупости какие!

— Вашему папеньке не понравится.

— А мы ему не скажем. Как уедет в город, я вас позову.

Через неделю случай представился. Иван Федорович отправился в Калугу, и Елена пригласила Крючкова в дом.

Оказавшись в библиотеке, тот направился к стеллажу с редкими книгами. Но, что ее удивило, бегал глазами не по корешкам, а по стенам…

— Кирпичная кладка вас интересует больше, чем книги? — не сдержала удивления Елена.

— Я должен вам кое в чем признаться… Нехорошо обманывать такого замечательного человека, как вы.

Елена напряглась. Иван это почувствовал:

— Не пугайся, умоляю. Я не замыслил ничего дурного. Мне просто хотелось попасть в вашу библиотеку.

— Так вы не читали те книги?

— «Приключения Гулливера» до сих пор не осилил. А Жюль Верна и не открывал. Когда мне читать? Как вы верно заметили, работаю по двенадцать часов.

— И зачем вам нужно было попасть сюда?

— Я праправнук ТОГО САМОГО Крючкова.

— Какого еще…?

— Архитектора, по чьему проекту построена усадьба.

— ТОГО САМОГО, что увел у князя жену?

— Да. Их роман длился несколько лет. Чтобы беспрепятственно встречаться, архитектор спроектировал потайной ход, о котором знали только он сам и его возлюбленная (на основном плане здания его нет). Вел он из библиотеки, в которой князь бывал крайне редко, потому что не любил читать. В отличие от супруги. По тайному ходу княжна могла покидать дом незамеченной. По нему же она сбежала из него навсегда.

— Ах, как романтично! — всплеснула руками Елена.

— Скорее трагично. Беглянку нашли и вернули, а прелюбодея-архитектора отправили в кандалах в Сибирь. Якобы за крупную кражу княжеских средств. Он погиб там. А твоя прапрабабка с ума сошла, насколько мне известно.

— Да, дворовые шушукались, что муж ее в подвале держал, на цепи. С дочкой видеться не разрешал. Но это скорее для блага девочки.

— И у архитектора дети остались (тоже женатым был) сиротами. А вы говорите, романтика.

Лена покаянно закивала.

— Хотите откроем тайный ход? — предложил Иван.

— Вы знаете как?

— Чертежи прапрадеда до наших дней сохранились, я видел их, так что да.

— Сейчас, только дверь на всякий случай запру… — И, задвинув щеколду, дала добро на открытие хода.

Иван недолго возился. И минуты не прошло, как шкаф повернулся на сто восемьдесят градусов. Механизм заскрипел так, что пришлось заткнуть уши.

— Сразу понятно, давно не пользовались этим ходом, — заметил Иван. — Но я смажу механизм и будет работать бесшумно.

— Но зачем? У меня нет тайного любовника, к которому нужно сбегать из дома.

— А вдруг появится? — и подмигнул.

Его суровое лицо сразу преобразилось. Засветились зеленовато-серые глаза, на щеках появились ямочки, а нос задорно вздернулся.

У Лены екнуло сердце.

Не веря своим ощущениям, она взглянула на Крючкова еще раз. Он снова стал серьезным. И все равно не выглядел бандитом.

— Откуда у вас шрам? — спросила Лена.

— На стройке со стены упал.

— Нос тогда же сломали?