— Познакомься, — весело сказал Щёк. — Моя невеста. Нежана.

— Откуда взялась такая богиня? — искренне удивился Кий.

— Бывшая раба. Была замарашкой, а приоделась — настоящая красавица. — Щёк сиял. — Приглашаю на свадьбу!

В столице отряд встречало людское море. Восторгу не было предела. Кия на крыльце княжеского дворца ждала Власта. Прижалась к нему всем телом и повела к отцу. Князь, однако, был сдержан. Он поздравил Кия с успешным походом, но озабоченно добавил, что как бы за него не пришлось расплачиваться всей Руси.

— Не такие авары, чтобы потерпеть разбой на своей территории. Государство в большой силе. А сильному позволено всё. Он может обидеть соседа, но его самого задевать не смей ни в коем случае! Вот сижу и думаю, — добавил он после некоторой паузы, — как бы предотвратить расплату за твой разбой. И ничего путного в голову не приходит.

А через неделю князь получил вести из Ольвии: войска собираются для похода на Русь.

— В городе только и разговор о каком-то Кие, который разграбил земли по Днепру, — рассказывал соглядатай князя, рыженький мужичок со смышлёными глазами. — Говорят, такого унижения Авария давно не испытывала. Все горят желанием отомстить. Ольвия гудит, как потревоженный улей...

— Когда аварское войско может появиться у наших границ? — спросил Кий у соглядатая.

— Думаю, недели через две-три.

Кий кивнул головой и ушёл крайне серьёзным и сосредоточенным.

А через неделю отряд Кия исчез из города. Исчез незаметно для жителей. Поодиночке выкатились за пределы крепостных ворот телеги, небольшими группами или поодиночке в обычном платье выехали воины, растворившись в бескрайних степных просторах.

Сбор отряда был назначен в условленном месте. В назначенный день явились почти все. Только здесь Кий объявил цель своего похода. Скинули с себя одежду и вооружение и сложили в телеги, их оставили под охраной в широкой балке. Затем оделись во всё аварское, даже на коней накинули аварские уздечки и сёдла. После этого отряд двинулся к реке Южный Буг, где кочевало племя кутургуров. То самое племя, которое ещё в том, далёком 558 году помогало аварам покорить славянские народы. Кутургуры славились своей воинственностью и жестокостью, характером взрывчатым и мстительным.

На том берегу Южного Буга увидели войлочные палатки кутургуров. Паслись стада скота, поили коней в реке чернявые мужчины, варили на кострах обед женщины, между кибиток и палаток бегали дети.

Кий дал команду остановиться напротив кутургуров. Кибитки отогнали подальше от берега. Стали купать коней. До кутургуров было недалеко, слышимость на реке отличная, и Кий начал кричать на аварском языке слова приветствия. Среди кутургуров началось некоторое оживление, затем один из них выдвинулся вперёд и стал отвечать тоже по-аварски.

Они представились друг другу, сказали названия своих родов (Кий заранее придумал вымышленное имя), спросили про здоровье старейший, соплеменников, пожелали успехов и счастья — обычный в таких случаях вежливый разговор миролюбиво настроенных случайных соседей.

Два дня стояли они друг против друга, иногда перекладывались приветственными фразами. На третий день кутургуры стали укладываться и перед Обедом отправились в степь. Тогда Кий распорядился готовиться к переправе через Буг. Место было глубокое, поэтому вынимались кожаные мешки, набивались сухими травой, ветками и другим лёгким материалом. Вечером все кибитки с обрыва были сброшены в реку, и они потекли тёмными бесформенными предметами по светлой глади в сторону моря.

С темнотой стали переправляться на ту сторону. Переправа заняла немного времени и прошла благополучно. Кий предоставил людям и коням небольшой отдых, а затем отряд, выслав вперёд разведчиков, быстрой рысью двинулся по пути кутургуров. При свете полной луны хорошо были видны следы колёс кибиток и конских копыт.

В полночь прискакали разведчики: за ближайшими увалами остановилось на ночь кочевье кутургуров. Кий развернул отряд в лаву, полуохватив молчаливое стойбище. Взял из рук денщика факел и зажёг его. Это был сигнал к атаке. С места в галоп сорвалась конница. Только слышен был в ночной тиши дробный перестук сотен копыт. Караульные слишком поздно подняли тревогу. Сонные кутургуры выбегали из палаток и тут же попадали под мечи и пики всадников Кия. Не щадили ни взрослых, ни детей. Войлочные палатки, кибитки поджигали факелами, и они ярко горели, освещая поле жестокого избиения. Каждый воин знал, что в своё время не менее жестоко расправлялись кутургуры с селениями русов.

Стойбище было разграблено и сожжено. На его месте было разбросано несколько вещей аваров, после чего отряд, гоня перед собой табун лошадей, отправился на запад, вглубь аварской степи. Около полудня переправились через Буг. Дошли до мелководной речки. Здесь Кий приказал разобрать коней кутургуров, всему отряду войти в воду и двигаться по течению в сторону Буга. Никому не разрешалось выходить на берег. Наблюдать за этим должны были десятские и сотские. Нарушивший приказ должен быть казнён на месте. Так Кий запутывал и скрывал следы отряда.

Вечером вышли к Бугу Здесь отряд остановился на ночёвку. Огней не зажигали, питались хлебом и салом, запивая речной водой. Рано утром снялись и двинулись вверх по Бугу. Нашли брод и переправились на другой берег, а затем вышли на балку со спрятанной одеждой. Здесь всю аварскую одежду и вооружение погрузили на телеги и отправили в заранее намеченные места для сокрытия. Все воины переоделись в одежду русов и рассыпались по степи. Кий остался один на 6ерегy. Долго смотрел в аварскую степь. На сердце было тревожно: удалась ли хитрость? Правильно ли он рассчитал, что воинственные и мстительные кутургуры не оставят без последствий этот набег и разгром рода и обрушат удар по Аварии?.. Ответ должен был прийти в ближайшие неделю-две. А пока надо ждать и ждать.

Кий развернул коня и поскакал по дороге в Родню.

Свадьбу с Нежаной Щёк сыграл сразу после аварского похода. На другой день они отправились в лавку за продуктами.

— Добрый день, Вашута, — приветствовал он хозяина лавки. — Прибыльной тебе торговли.

— Спасибо на добром слове, Щёк. С обзаведением тебя семьёй. Дай Лада вам согласия и богатства.

Рядом за прилавком стояла дочь Вашуты. Ей Щёк протянул цветок, который неизвестно когда успел сорвать.

— Расцветай, Чаруша, как этот цветок!

Чаруша приняла цветок, зарделась.

На обратном пути Нежана остановилась и, дёргая Щёка за руку и заглядывая ему в лицо, стала строго допрашивать:

— Ты почему так влюблённо смотрел на Нарушу? Зачем подарил цветок? У вас что, давняя любовь?

Щёк опешил. Он никак не ожидал такого проявления ревности.

— Нежана, что ты говоришь? — пытался урезонить он её...

— Я хорошо видела, как ты улыбался ей! Так и вперился в неё глазищами!