Пузатые овощи и впрямь сиротливо лежали, будто всеми забытые, на подстилках из собственной ботвы. Прямо за этими тыквами я заметил невысокий холмик, который поначалу принял за обычный пригорок, пока не разглядел торчащее из него перо и почерневшие, осыпавшиеся остатки земляных кирпичей на его поверхности.

Хоть солнце и пригревало мне спину, я вдруг почувствовал озноб.

— Что это здесь произошло? — спросил я вслух, медленно выговаривая слова.

Мой спутник озадаченно насупился, разглядывая пепелище.

— Может, тут как раз жил огородник, вырастивший эти тыквы? Что, если кто-то опрокинул очаг, а Старый Бог обиделся и сжег весь дом?

Я нервно рассмеялся:

— Надеюсь, здесь жил не Сипактли.

— Я тоже на это надеюсь, учитывая, сколько мы сегодня отмахали. Надо бы походить, посмотреть вокруг. Может, встретим кого, кто скажет, где обитает этот колдун. — Он повернулся к сыновьям, но те его не замечали, занятые перепалкой.

— Я же говорил тебе, что это дома! — орал Олень на брата. — Только ты ведь тупой и не отличишь дома от енотовой норки.

Змей пнул брата по ляжке и благоразумно отбежал в сторону. Глядя, как он улепетывает, я не мог сдержать улыбки. Он был младше и, как я подозревал, сообразительнее братца, за что и заслужил мою симпатию. Он напомнил мне меня в детстве.

— Ума не приложу, что делать с этими балбесами, — проворчал Рукастый. — Скорей бы уж хоть одного отдать в школу!

— Да ну их, пусть играют, — сказал я. — Давай сами кого-нибудь разыщем.

— Ладно, давай. Эй вы, двое! — крикнул он детям. — Мы поднимемся на холм, а вы тут присматривайте за мешком, иначе все останемся голодными!

Пока мы поднимались по склону к ближайшему жилью, я все время оглядывался через плечо — словно ожидал чьего-то преследования, — но кроме двух мальчишек, резвившихся на поле, я не увидел никого.

Дом представлял собою жалкую постройку из крошащихся земляных кирпичей с плесневелой тростниковой кровлей и с замызганной циновкой в дверях, без конца хлопавшей на ветру по той причине, что никто не удосужился закрепить ее снизу. Со всех сторон лачуга была завалена мусором — битой глиняной посудой, маисовой шелухой, обсидиановой стружкой, обглоданными костями и крошевом из перьев индейки. Перед лачугой сидела на корточках старуха; ее прокаленное в полях лицо, превратившееся в кожаную маску, казалось непроницаемым.

— Сипактли? Что-то не слыхала о таком.

Рукастый перевел на меня недоуменный взгляд, и я поспешил отвернуться, боясь выдать мучившее меня дурное предчувствие.

— Ты должна его знать, — настаивал мой приятель. — Он колдун, живет где-то здесь.

— Нет здесь никаких колдунов, — отрезала старуха. — И отродясь не было. Вы ошиблись деревней. Шли бы лучше восвояси.

Озадаченный таким откровенно враждебным приемом, Рукастый попятился.

— Что здесь происходит, Яот?!

Я тревожно оглянулся на пепелище у подножия холма. Неужели мне показалось, или его правда кто-то потревожил? Вместо торчавшего из земли пера я теперь увидел огромное черное облако, полностью заслонившее собой груду руин. Внутри у меня все похолодело, когда я вдруг сообразил, что и мальчишек тоже не вижу.

Я снова повернулся к старухе:

— Кто жил в том доме?

Лицо ее оставалось неподвижным, и только в глазах мелькнуло что-то в ответ на мой вопрос. Старуха моргнула — всего один раз.

Мне показалось, она молчала целую вечность, прежде чем медленно, спокойно, но очень отчетливо произнесла:

— Не помню.

Мы с Рукастым переглянулись. Мы открыли рты одновременно, но так и не успели ничего сказать, потому что услышали снизу от подножия холма резкий, пронзительный крик:

— Отец!..

Рукастый примчался туда первым, так как сломя голову несся по полю, пока я все пытался определить, откуда же раздался этот детский крик.

К тому времени, когда я догнал его, все трое уже стояли посреди пепелища. Мальчишки были живы и здоровы, разве что с ног до головы покрыты серым пеплом. Змей улыбался, а его старший брат выглядел хмурым. Отец располагался между ними, теперь уже не перепуганный, а с видом судьи, пытающегося разобрать неразрешимый спор.

— Я нашел ее! — заявил Змей.

— Ага! А как бы ты ее нашел, если бы я не толкнул тебя в эту кучу? — возразил ему обиженный брат. Сейчас они были похожи на двух воинов-новобранцев, спорящих над телом своего первого пленника и пытающихся договориться, кому достанется главная награда — само тело и правое бедро.

— А что они нашли? — поинтересовался я.

Рукастый молча протянул мне какой-то предмет, уместившийся у меня в ладони. Он оказался на удивление легким и обгоревшим дочерна, но я мгновенно и безошибочно определил, что это была нижняя челюсть человека.

— Теперь понятно, почему тыквы до сих пор лежат на грядке, — заметил я.

— Может, нам поискать другие останки? — предложил Змей.

Отец его пребывал в нерешительности, зато братец уже ворошил груды обгорелых обломков, надеясь откопать себе что-нибудь на память. Мгновение спустя он издал победоносный вопль, радостно вытащив из черной кучи новый обугленный предмет. На этот раз ключицу.

— Слушай, Рукастый…

— Понимаю, мне тоже все не нравится. Но разве их теперь остановишь?

— Но почему никто не собрал кости? — удивлялся я. Мне казалось странным, что родня сгоревшего человека не похоронила его останки. При виде этих небрежно брошенных костей мне сделалось не по себе. Воин, погибший или взятый в плен в бою, еще мог ожидать, что его скалящийся голый череп в память боевой доблести выставят напоказ в доме пленников цомпантли, но человек, погибший нелепой смертью от домашнего пожара, заслуживал более сердобольного отношения.

Если только это действительно была нелепая смерть от несчастного случая.

— Судя по всему, пожар произошел довольно давно, — продолжал я. — Неужели сюда никто не приходил с тех пор?

— Может, и нет. Может, у погибшего не было родни.

— Или его близкие просто побоялись раскопать останки.

Но мой собеседник, похоже, совсем не слушал меня. С легким раздражением и в то же время с гордостью он наблюдал за перепалкой мальчишек, пустившихся теперь в спор о том, кто быстрее и больше наберет человеческих костей.

— Нет, ты посмотри на этих оболтусов! Вот если б они на грядках так работали, мы бы точно никогда не голодали!

Тучи пепла и черной сажи клубились вокруг нас, пока Олень и Змей копошились на пожарище. Все свои находки они скидывали в отдельные кучки. Мне стало любопытно, как они собираются определять победителя — по количеству костей или по весу.