Сообразив, что отпираться не имеет смысла, Ли сказал:

— Оттуда проще всего его достать, если кто-то вломится к нам в дом среди ночи. Вдобавок откуда ты знаешь, что это тот самый пистолет, который был у Джорди?

— Потому что твоего нет на месте. Когда Джорди раздели в больнице, пистолета у него тоже не было. Я думала, что его взял ты, но это, должно быть, сделал Расс.

— Положи на место. Пистолеты стреляют.

Карен кивнула, стараясь сохранять спокойствие, и произнесла:

— Этот пистолет мог убить нашего сына.

Ли протянул руку:

— Дай его мне.

— Не сейчас.

— Зачем он тебе?

— Чтобы покончить с одной вещью, — сказала она. — Вернее, не с одной, а тремя: ложью, изменой и насилием.

Ли вздохнул:

— В нашем браке нет насилия. Если пожалуешься на жестокое обращение, ты не сможешь ничего доказать.

— Оно незаметное. Молчаливое. Но его трудно вынести.

— Сходи к психиатру. Я заплачу. Я тебе это уже говорил.

— Психиатр не поможет. Я не могу так жить, Ли. Не могу делить тебя с другой женщиной, терпеть твои поздние приходы и не находить себе места.

Он смягчился — о, она хорошо знала этот прием!

— Ты все выдумала.

— Нет, — через силу произнесла она. — Я видела твои счета. Вряд ли ты сам посещаешь акушерку. Кто-то ходит к ней раз в месяц, и это не я.

— Ты рылась в моем письменном столе? — возмутился он.

Вот тайна и открылась, в ужасе подумала Карен. Он не простит ей того обыска, но отступать было некуда.

— Да! — крикнула она. — И не пытайся поставить все с ног на голову и обвинить меня, потому что на этот раз у тебя ничего не выйдет. Я противница развода. Мне страшно даже подумать о нем. Но наши отношения зашли в тупик, и это отравляет нам жизнь. Я могла бы потерпеть, если б дело касалось одной меня, но страдают и дети.

— С нашими детьми все в порядке, — усмехнулся он.

— Ли, — возмущенно воскликнула она, — взгляни на Джорди! Мы едва его не потеряли! Это не охладило твой пыл?

Она постаралась взять себя в руки. Аманда в подобной ситуации не стала бы орать. И Джорджия. Они говорили бы спокойно, убедительно, даже если бы в душе тряслись от страха.

— Можешь мне не отвечать, — сказала она. — Я ничего не хочу слышать. Я просто прошу тебя пойти и сложить вещи. Через час дети вернутся из школы. Я хочу, чтобы к этому времени тебя здесь не было.

Ли ошарашенно смотрел на нее:

— О чем ты говоришь?

— Я хочу, чтобы ты ушел.

— Ты серьезно?

Она кивнула.

— Брось, детка, — сказал он, направляясь к ней.

Карен подняла пистолет.

Ли остановился, взглянул на пистолет, потом на нее.

— Это и мой дом.

— Больше нет, — быстро ответила она, противясь силе привычки. — Если понадобится, я обращусь в суд. У меня есть копии счетов. У меня есть телефон хорошего юриста. Тебе придется уйти, Ли.

— Ты расстроена, — примирительно сказал он. — Ты вспоминаешь, как Джорди был там, на башне.

— Дело не только в Джорди. — Она смотрела ему прямо в глаза. — У тебя есть женщина. Не важно, Гретхен или кто-нибудь еще. Я больше не могу так жить.

Ли подумал было все отрицать, но на сей раз у нее были доказательства.

— Я слабый человек, Карен. Я могу ошибаться. Она ничего не значит для…

— Она беременна?

— Это не важно. Для меня важны только дети. И ты.

— Нет, тебе наплевать на нас, — ответила она. — Иначе ты вел бы себя по-другому.

— Но эта женщина ничего для меня не значит, — умоляюще сказал он. — С ней все кончено. В тот вечер, когда Джорди забрался на башню, я получил урок.

Но Карен ему не поверила.

— Иди собирайся. Сейчас же!

Минуту он молчал.

— Иначе что? Ты выстрелишь в меня?

— По правде говоря, я собираюсь отдать пистолет Рассу, чтобы он распорядился им по своему усмотрению. — Карен опустила пистолет. — У меня есть другое оружие, и я его использую. Если ты не уйдешь, если при разводе мы не достигнем соглашения, я расскажу детям правду. Ты их любишь, Ли. Не стану этого отрицать. А они любят тебя — даже Джорди, который, возможно, и любит, и ненавидит нас обоих. Давай заключим сделку. Уходи, и ты сохранишь любовь своих детей. Будешь осложнять мне жизнь, тогда я осложню жизнь тебе.

В понедельник по дороге из школы Аманда купила к обеду бутылку вина, а на десерт любимый клубничный торт Грэма. Войдя на кухню, она принялась рассказывать новости: Джорджия заставила своего покупателя раскрыть карты и ждет окончательного ответа, а Карен вышвырнула из дома Ли. Аманда говорила Грэму, что после проведенных вместе выходных чувствует себя так, словно ей известен какой-то секрет — все время улыбается и с легкостью преодолевает трудности.

Они сидели за столом минут пять, не больше, когда зазвонил телефон. Трубку взял Грэм:

— Да?

Аманда смотрела на него, пытаясь угадать, что говорят на другом конце провода. Он бросил на нее торопливый взгляд.

— Ты уверена? — коротко спросил Грэм. — Сейчас буду. У Гретхен началось кровотечение, — сообщил он Аманде. — Она боится потерять ребенка.

Аманда пришла в себя только через минуту. Гретхен звонит Грэму!

Нет, поправила она себя при следующем ударе сердца. Гретхен звонит не Грэму. Она звонит им домой и говорит с Грэмом, потому что тот снял трубку. Он и раньше проявлял к ней сочувствие, тогда как Аманда и ее подруги это делать не желали.

— Нужно ей помочь, — сказал Грэм.

— Возьми мою машину. — Она протянула Грэму ключи, а сама поспешила через улицу.

Гретхен уже стояла у двери.

— Я прекрасно себя чувствовала, — произнесла она тонким, дрожащим голосом. — Потом я встала, почувствовала боль, и показалась кровь.

Обняв Гретхен за талию, Аманда повела ее к приближавшейся машине.

— Ты позвонила врачу?

— Он сказал, чтобы я ехала в больницу. Мне очень неловко беспокоить вас, но я не знала, кому еще позвонить.

— Сейчас болит?

— У меня начались схватки, но еще слишком рано. Ребенок слишком маленький. — Когда Грэм подал машину задом, она сжала руку Аманды и торопливо шепнула: — Грэм не отец ребенка. Между нами никогда ничего не было. Я просто была зла на всех вас и потому скрытничала.

— Я знаю. — Аманда открыла заднюю дверцу.