шли, старше Ваня становился, даже, пожалуй, талантливее и умнее, но ведь частенько бывает так, что одаренность в чем-то одном компенсируется провалом в другом. Так что по поводу собранности… Собранные для поступления документы Ваня преспокойно оставил в маршрутке.

Дома забили тревогу, оборвали телефоны диспетчерских: Ваня, разумеется, забыл номер маршрутки и время, в какое он на ней ехал. Восстанавливали это все дедуктивным методом, приблизительно, путем звонков, расспросов и сопоставления фактов.

И что же вы думаете, удалось! Красную пластиковую папочку в пакете вернули им в целости и сохранности.

Мама, бабушка и дедушка сбились с ног, разнося благодарственные гостинцы – конфеты диспетчеру и бутылку коньяка водителю.

– Мам, я погуляю, – крикнул, убегая, Ванечка за день до вступительных экзаменов.

Вечером домой он не вернулся.

Вместо этого позвонили из больницы – оказывается, подростки решили поиграть на стройке в прыжки с одной сваи на другую (позже это назвали паркуром). Ваня сорвался с одного из столбиков и, неудачно приземлившись, сломал лодыжку.

Это бы и ничего, мог бы голову сломать или позвоночник – обошлось. Подростки, бывает, повреждают себе конечности по глупости, но вот как это аукается на остальных…

Николай Николаевич, узнав, что любимый внук Ванечка попал в больницу, попал в другую – с предынфарктным состоянием. Бледные до синевы женщины – Тата и Зинаида Алексеевна – разрывались между любимыми родственниками, нося им передачки: лакомства и книги. Ванечка, присмирев, обещал в дальнейшем быть тише воды, ниже травы, словно раньше он был грозой района и предводителем мелкой шпаны…

Сидя в гипсе, он продолжал ковыряться в любимом «железе», даже будучи в больнице, усовершенствовал несколько медпрограмм, позволяющих привести в порядок картотеку в регистратуре.

Учебный год прошел относительно беспроблемно, но, увы, и на будущий год поступление Вани снова сорвалось. Николай Николаевич, хоть и пошел было на поправку, но, видимо, суммарные последствия волнений и стрессов – неудачная личная жизнь единственной дочки и последующие события вкупе с царящей в стране неразберихой – окончательно подорвали его здоровье. За несколько дней до поступления Кулешова-младшего Кулешов-старший скончался дома от обширного инфаркта, и приехавшая «Скорая» констатировала смерть.

Это было огромным горем для всей семьи. Смерть всегда горе и всегда неожиданное – даже если человек в годах, даже если прикован к постели. Николай Николаевич лежачим больным не был, но иногда втайне от него Зинаида Алексеевна шептала дочери, как боится она остаться без мужа.

– Мамуль, ну что ты придумываешь, – отшучивалась Тата. – Папа у нас орел.

Но и орлы, бывает, падают с высоты…

Невыносимо больно терять родного человека, тем более долгие годы бывшего тебе опорой.

Зинаида Алексеевна постарела просто на глазах, потускнела. Ей совершенно необходима была поддержка дочери, так что Ваня с его чудачествами отошел на второй план. Тата внезапно поняла, что сын ее уже отнюдь не ребенок, и они, родители, уже сделали для него все возможное и даже более того. А раз уж сорвалась военная карьера сына, почему бы ему не стать экономистом, раз она сама экономист. Не до мечтаний о дипломатии, не до беготни по конторам в попытке восстановления в очередной раз потерянных документов или тому подобных казусов – лучше верный кусок хлеба с маслом.

– Ванюша, бабушку сейчас надо поддерживать, – обратилась она к сыну. – Давай-ка сам… Выбери какой-нибудь экономический вуз, не дури. Поступишь в любой, подготовка у тебя дай бог каждому.

– Экономический, – повторил Ваня, пожимая плечами.

Ему, собственно говоря, было почти все равно. Любимым делом он мог заниматься, в принципе, в любом техническом институте.

Пакет документов для поступления был у него давно собран. «Все равно как чемоданчик для ссыльного», – шутил его давний приятель по геймерскому клубу, Колобок. Так его прозвали за неуемную страсть к поглощению выпечки, которая с каждым годом «придавала ему солидности», как считал он сам, но его мама считала, что это не солидность, а просто лишние килограммы.

– Иван, повлияйте хоть вы на Константина, – поджав губы, говорила она.

Она уважала друзей сына и обращалась к ним исключительно на «вы». Особенным ее любимцем был именно Ваня, неизменно солнечный и позитивный, готовый починить что угодно. Но «влиять» на приятеля он, конечно, не собирался, хоть и обещал это, лучезарно улыбаясь, его маме. Он прекрасно понимал, что Колобку проще заесть стресс, в который мама же и вгоняла его своими нотациями.

– Ванек, ну что она до меня докапывается, – жаловался ему Костик. – Как будто я не умею чинить железяки. Ты же знаешь, любой комп соберу практически с закрытыми глазами, как автомат…

Шуточки про автомат у них с Колобком вошли в обиход, когда они оба уверились, что родители правдами и неправдами «откосят» их от армии…

– Докапывается, потому что мама, – объяснил Ваня. – Ей по барабану наши железки, она в других сферах обитает, как и всякая мама. Думаешь, моя до меня не докапывается? Ты просто смотри на это легче.

Итак, экономический.

Но… судьба и тут посветила фонариком, указывая путь и давая отмашку в нужном направлении. И чисто случайно этому сбыться было не суждено.

Ваня, конечно, собирался, как послушный сын, отправиться на экзамены именно в экономический, но… это же был Ваня. Задумавшись, он сел не на тот автобус, а когда понял свою ошибку, выскочил на ближайшей остановке. И тут…

– Эй, амиго, – раздалось рядом с ним удивленное и радостное. – Куда путь держишь?

Прямо перед ним как из-под земли выросли его приятели из компьютерного клуба и Колобок, конечно.

– Привет, братаны… ну, типа, поступать, – немного растерянно ответил он.

– А куда?

– В этот… в как его…

– А поехали с нами, мой айтишный друг, – задушевно предложил Колобок, приобняв приятеля. – По моему глубокому убеждению, делать надо именно то, что получается лучше всего. И даже если наши мамы прочат нам какую-то сверхъестественную судьбу…

– То жить-то все равно нам, – подытожил один из товарищей. – В любом случае это вышка, а не богом забытый кулинарный техникум.

– Логично, – рассмеялся Ваня.

И они всем скопом отправились на экзамены.

Собственно, судьба айтишника Ваню вполне устраивала.

И получился казус. Приятели его недобрали баллов, а Ваня блистательно прошел собеседование, обаяв приемную