– Нет!

– В таком случае я ничего не понимаю. На изучение этой проблемы можно потратить уйму времени, а время для меня – деньги.

– Тогда до встречи, Поль, – сказал я, пожимая ему руку. – Если у меня будет что-то интересное, я дам тебе знать.

– Можешь на меня рассчитывать.

– О'кей! Будь здоров!

– Уверен, пройдет очень мало времени и все вернется в норму, – обнадежил он меня на прощание.

– Все возвращается на круги своя, – проговорил я задумчиво. – О, совершенно забыл. Мы же собирались напиться! Как прекрасно чувствовать себя совершенно свободным!

– Странно вы приняли известие о своем увольнении, – Мира допила коктейль и махнула рукой, подзывая бармена. – Только не говорите мне, что именно я повинна в этом.

– Я этого никогда не говорил, – быстро ответил я. – Что ж, раз так, следует заняться другими делами.

– Прежде всего, следует разыскать эту белокурую дрянь.

– Мысль неплохая и своевременная, – согласился я. – Но не очень доходная.

Подошел бармен.

– Четыре «Дыхания тигра», – приказала Мира. – И порции сделайте побольше.

– Он вам понравился, мадам? – спросил обрадованный бармен.

– Нет, – ответила Мира с усмешкой. – Это я ему понравилась.

Я перевел взгляд на своих спутников-мужчин.

– Итак, что мы намерены делать дальше? Мы имеем волшебницу и говорящую собаку. Должны же мы извлечь из всего этого пользу?

– Есть более важные дела, – заявил Анзел. – Прежде всего необходимо как можно быстрее найти Хэмиша Шамвея и ту девушку, которая подменила Миру.

В голосе Дока была настойчивость, показавшаяся мне странной. Я бросил на него подозрительный взгляд. Никогда еще я не видел Дока таким озабоченным.

– Что вас беспокоит? – спросил я.

– Масса вещей, – он замолчал, наблюдая, как бармен расставляет заказанный коктейль на стол, и когда тот отошел, заговорил снова: – Нагуализм таит в себе не только созидательные возможности, но и пагубную силу разрушения. Мне кажется, что некоторые из этих сил разбушевались вовсю.

– Я хочу, чтобы вы замолчали, – сердито сказала Мира. – Надоели со своими бесконечными проблемами. Сегодняшняя ночь только для развлечений. Утром отправляемся в Нью-Йорк. – С этими словами она подняла свой бокал: – Долой унылое брюзжание!

Мы чокнулись.

Мы прожили в Нью-Йорке почти три дня и почти привыкли к нашим апартаментам, снятым в нижней части Бруклина, когда я понял, что опасения Дока Анзела, может быть, и не лишены основания.

Эти три дня прошли в безостановочных поисках отца Миры, в связи с чем все вместе мы собирались довольно редко. Тем не менее я успел заметить глубокие изменения, произошедшие в характере Миры. Она стала очень милой. Перестала задевать Богля. Она так преобразилась, что мы даже захотели выяснить, почему же такое случилось. У нее появились совершенно другие представления о порядочности, которые всех нас приводили в замешательство.

Первый действительно важный факт, что все идет не так, случился в третью ночь наших поисков. В тот вечер я посетил Пресс-клуб в надежде разузнать что-либо касающееся Шамвея и, как водится, основательно нагрузился. Зайдя в вестибюль нашего дома, я остановился и принялся шарить по стене в поисках выключателя. Да будет вам известно, я терпеть не могу подниматься по лестнице на ощупь. Минутой позже открылась входная дверь, и кто-то вошел вовнутрь.

– Кто там? – спросил я, вглядываясь в темноту.

Мне что– то неразборчиво пробормотали, и по голосу я узнал Миру.

– Не можешь ли ты включить свет, – сказал я. – Я ищу этот проклятый выключатель уже добрых пять минут.

Девушка быстро пробежала по лестнице, не промолвив мне в ответ ни слова.

– Прекрасные манеры, ничего не скажешь! Не сказать даже «привет».

Злой, как черт, я добрел до начала ступенек вслепую и поднялся наверх, ощупывая буквально каждую ступеньку. Подойдя к комнате Миры, я постучал. Никакого ответа. Я открыл дверь и заглянул вовнутрь. Полная темнота.

– Мира? – позвал я. – К тебе можно?

Сонный голос недовольно спросил:

– В чем дело?

Я вошел в комнату и включил свет.

Мира села на постели. На ней была яркая пижама. Взгляд крошки выражал явное недовольство.

– Что за бредовая идея, врываться в такой час, – пробурчала она. – Не лучше ли спрятать свою пьяную голову под подушку.

Я смотрел на нее в изумлении.

– Всего лишь пять минут назад мы с вами встретились в вестибюле. Неужели вам оказалось достаточно времени, чтобы раздеться и уснуть?

Мира возмутилась еще больше.

– Ты пьян, как сапожник! – сказала она. – Я сплю уже с одиннадцати часов. Убирайся к черту!

Я не намерен был уходить, не прояснив до конца метаморфозу, происшедшую с Мирой.

– Послушай, моя прелесть. Но ведь кто-то же ведь поднимался по лестнице. Готов поклясться, что это была ты.

– Еще один предлог, чтобы ворваться ко мне в комнату. Убирайся отсюда, пьяница несчастный, а не то я спущу тебя с лестницы.

Эта остроумная идея заставила меня остановиться. Я узнал прежнюю Миру из Мехико. Как это она смогла так измениться за столь короткий срок?

– Минуточку, не так уж я и пьян, – я пощупал оставленную Мирой на стуле одежду. Она была еще теплая. – Ты только что разделась! – воскликнул я, поднимая платье.

– Что такое? Откуда взялась эта одежда? Я все повесила в шкаф перед тем, как лечь спать.

– Неужели? И все же на этом стуле лежит куча вещей. Один из нас, видимо, сошел с ума, но эта отнюдь не я, малышка.

Она озадаченно смотрела на одежду.

– Со времени нашего приезда сюда я не вынимала эти вещи из чемодана, – заявила Мира с беспокойством.

– Ладно, закончим на этом. Зачем такая бесстыдная ложь? Я ничуть не любопытен и совсем не желаю знать, где ты провела вечер.

– Но я не лгу. Нечего делать из меня дуру.

– Все это ужасно глупо, – подвел итог я нашей дискуссии. – Пора спать. – Я вышел из спальни Миры.

Должен сказать, что все это сильно обескуражило меня. Воображение мое работало так активно, что я никак не мог уснуть. Я готов был присягнуть, что именно Мира прошмыгнула мимо меня в вестибюле и быстро побежала по лестнице. Но как она исхитрилась лечь и уснуть за такой короткий промежуток времени? Ведь ни к чему же ей было притворяться спящей. Сказала ли она мне всю правду? Все это непрерывно крутилось у меня в голове, и уснул я только к утру.