Он помог ей выйти из кареты и проводил до двери, но не остановился на этом, как она надеялась, а вошел вместе с ней в дом.

— Мойра, что именно сказал тебе Мэйхью, чем он тебя расстроил?

— Джек, ну пожалуйста, у меня голова разламывается! Не будем говорить о лорде Мэйхью. Возвращайся к леди Виктории, она тебя ждет.

Она повернулась и быстро пошла к лестнице. Джек догнал се, схватил за руку и повернул к себе.

— Плевать мне на это! Виктория может ждать хоть целую вечность. Я устал от того, что мной помыкают. Я не ее собственность, и мне не нравится, когда меня держат на поводке. Что касается ее денег, то я предпочитаю обратиться к Элсбери и попросить у него в долг. Уильям славный человек, он мне не откажет.

— Ты не обязан мне ничего объяснять, — сказала Мойра, все еще возмущенная пари, которое Джек и Спенс заключили. — Когда я выйду за лорда Ренфрю, возможно, уговорю его заплатить твои долги.

Ее слова привели Джека в ярость. Мойра принадлежала ему. Никто другой не должен лечь в ее постель! Он крепче сжал ее руку.

— Позволь мне уйти. Я ведь сказала тебе, что у меня болит голова.

Мойра боялась прикосновений Джека, Еще чуть-чуть — и она вспомнит во всех подробностях то, что происходило между ними в прошлую ночь, — все ласки, слова, сияние его серых глаз.

Но Джек не ограничился взглядом или прикосновением. Он схватил Мойру в объятия и принялся целовать безудержно, жадно, страстно. Эти поцелуи пугали ее и притягивали одновременно. Ни один мужчина еще никогда так не волновал ее, как Джек Грейсток. И она позволила ему взять ее на руки, отнести в комнату и уложить на постель.

Завороженная, Мойра смотрела, как Джек срывает с себя одежду. Он также не сводил с Мойры глаз, полыхающих огнем. Прошедшей ночью, смущенная происходящим, она не смела смотреть на него, но сегодня ей хотелось видеть все. Она понимала, что совершается недопустимое, что позволить Джеку вновь любить себя — значит осложнить свою жизнь. Но Бог простит ее, ей нужно, она жаждет ощутить его в себе, даже зная, что она всего лишь ставка в его скверной игре. Впереди — встреча с Роджером Мэйхью, и, возможно, сегодня она с Джеком в последний раз…

Он наклонился и поцеловал се. Начат быстро и умело расстегивать на ней платье, но Мойра вдруг очнулась и обеими руками оттолкнула его.

— Мы не должны! Я не буду твоей любовницей. Я поклялась, что больше не поддамся своей слабости, по это опять случилось. Что мне делать?

— Позволь мне любить тебя. Со мной никогда не было ничего подобного, еще ни одну женщину я не хотел так сильно, как тебя.

Мойра вдруг вспомнила слова Роджера о том, что он будет ждать ее в полночь. Она затихла в объятиях Джека, осыпавшего ее ласками.

— Который час?

— Не все ли равно?

Мойра подавила растущий страх.

— Скажи, пожалуйста, который час.

Джек со вздохом потянулся к своему сюртуку и вынул из кармана часы.

— Половина одиннадцатого. Мы можем продолжать?

— А ваше со Спенсом пари? Ты распоряжался мной так же, как своими рысаками. А я — человек, я — женщина…

— Господи, ты думаешь, я этого не понимаю? Но зачем ты солгала мне?

— Теперь уже поздно обвинять друг друга. Как насчет Виктории?

— А что с Викторией?

— Она тебя ждет.

— Пока еще нет. Кроме того, я сомневаюсь, что женюсь на ней. Думаю, для нее это не будет сюрпризом: она подозревает, что я охладел к ней.

— Но она тебе нужна, — не сдавалась Мойра. — Как же Грейсток-Мэнор?

— Я выживу, выживет и Грейсток-Мэнор.

Джек продолжал раздевать ее, стягивая одну вещь за другой, — платье, нижнюю юбку, белье.

— Подожди! — Мойра отстранилась. — Мы же договорились прошлой ночью. Отправляйся в Воксхолл, полюбезничай с леди Викторией. Если я дорога тебе…

Она замолкла, не окончив фразу. Смешно думать, что Джек питает к ней какие-то чувства. А если бы и питал, эти сантименты не доведут до добра ни ее, ни его.

Джек молча смотрел, как Мойра стаскивает с кровати простыню и закутывается в нее.

— Я думал, ты хочешь меня.

— Как же ты не понимаешь? — тихо заговорила Мойра. — Для тебя это все не больше чем наслаждение…

— Ты хочешь сказать, что тебе это не доставляет радости? — спросил он с язвительной усмешкой.

— Я радуюсь до такой степени, что утратила последние остатки разума. Ты заставляешь меня забыть то, чему моя мать учила меня с детства.

— Ты мастерица дразнить! — Он схватил свою одежду и стал быстро натягивать ее. — Я в жизни не пытался овладеть женщиной против ее желания и не собираюсь этого делать!

Обида и разочарование так и кипели в нем. Он горько раскаивался, что заключил пари со Спенсом, что пытался найти для нее мужа, раскаивался во всем, кроме желания обладать ею. Он мог бы заниматься с ней любовью каждую ночь до конца своих дней, но был достаточно умен, чтобы понимать, что не подходит ей. Ей нужен человек, который стал бы опорой для нее самой и для ее семьи, а он вовсе не такой.

Он выскочил за дверь и, перепрыгивая через ступеньки, спустился по лестнице. Когда Мойра услышала, как колеса кареты покатили по гравию, она бросилась на кровать, до боли желая, чтобы Джек вернулся, и понимая, что этого не случится. Она не имела представления, какое зло собирается учинить ей лорд Роджер теперь, когда он вернулся в Лондон. Но что бы ни выпало на ее долю, она должна защитить Джека любой ценой.

Часы на камине пробили полночь, когда Мойра выскользнула через черный ход. Джек еще не вернулся, и она решила, что леди Виктория удержит его при себе до утра. Мойре было больно представлять Джека в объятиях другой женщины, но, вспомнив о предстоящей встрече с лордом Роджером, она решила, что это к лучшему, и выскользнула через заднюю калитку в проулок, где ее должна была ожидать карета. Не суть важно, что она смертельно боится, главное для нее — узнать, чего Мэйхью от нее хочет. Мойра опасалась, что тот станет шантажировать Джека ее прошлым, а этого она не могла допустить.

Наемная карета стояла совсем близко к калитке. Мойра, вся дрожа, присмотрелась к ней и заметила, что кучер низко склонился над вожжами и не смотрит ни вправо, ни влево. У Мойры промелькнула мысль, что за эту поездку лорд Роджер должен был недурно заплатить вознице. Она меньше всего хотела остаться с Мэйхью наедине и не собиралась садиться в карету, но выбора ей не предоставили: дверца распахнулась, и сильная рука втащила девушку внутрь. Мойра вскрикнула, упав па сиденье в вихре взметнувшихся юбок. Дверца захлопнулась, и карета загромыхала по булыжнику. Мойра выпрямилась, привела в порядок юбки и уставилась на человека, развалившегося на противоположном сиденье. Ни Мойра, ни ее похититель не заметили Джилли, которая наблюдала за ними со стороны черного хода. Горничная не могла в эту ночь уснуть и зашла на кухню перекусить как раз в тот момент, когда Мойра выходила на улицу. Джилли глазам своим не поверила, увидев в окне кареты мужское лицо.