– Такая же безродная девка из англов другого хускарла топором зарубила, – буркнул Стюрмир. – Шею ему прорубила и полхребта! Сам видел!

– Хватит! – прекратил я перепалку. – Рабов отловить – это хорошая мысль…

Пронзительный женский вопль сверху не дал мне закончить.

– Что там, хёвдинг? – заинтересовался Стюрмир.

– Гуннар хозяйку здешних кладовых допрашивает.

– Норег умеет, – одобрил Скиди. – Ты иди, Стюрмир. Лови своих трэлей. А мы тут сами разберемся.

Форпост мы сожгли. Весь.

Роскошные огненные похороны для братьев Скегги.

Трофеи частью загрузили на кораблик, частью навьючили на лошадей и пленников. Стюрмир сделал, что намеревался. Прихватил дренгов и прочесал верхами ближайшие окрестности. Скот оставили практически весь. Взяли пяток свиней и десяток овец. Исключительно на пропитание.

Делить награбленное решили в Ладоге. Только Скиди выделился: сразу объявил своей собственностью девку, с которой побаловался, и ее племянницу, которая пряталась за сундуком. Девка оказалась младшей сестрой здешнего «командующего». То есть, по понятиям Скиди, – хорошего рода.

– Будет моей наложницей, – заявил мой ученик. Мое сомнение: мол, дорога неблизкая, ребенок маленький, Скиди понял по-своему и решительно отмел: – Мелкую брошу, эта меня ночью зарежет.

Практичный парень. И неглупый.

– Ладно, берем, – разрешил я. – Но сейчас вам с Виги особое поручение. Пройдетесь вон по той дороге, – я указал на просеку, что вела от форта в направлении Ладоги, – и проверите, подойдет ли она нам.

Трофейный корабль мы спрятали. Жаль было топить, а плыть мимо владений Водимира – слишком рискованно. Загнали в одну из глухих проток, поставили на катки, совместными усилиями затащили повыше и выстроили над ним что-то типа шалаша. Хорошо постарались. Пока вплотную не подойдешь – и не разглядишь ничего. Бурелом и бурелом.

Мы – это я, Хавгрим, Тьёдар и Стюрмир. Свартхёвди и оба дренга остались присматривать за трофеями. Разместили их на хуторе неподалеку. Пленников – в сарай, скот – на огороженный выпас. Хозяев хутора не тронули, потому что местные, а не пришлые. Я даже обещал заплатить за постой. Натурой, то бишь захваченным скотом. Общались с ними на ломаном русском и жестами. Мы – викинги. Люди неведомого датского конунга.

Пока ждали остальных – монаха, Траусти и Квашака с семейством, за которыми отправился Гуннар, – занялись разведкой. Если новая дорога окажется удобнее тропок, по которым мы шли сюда, ее и используем. Все-таки с нами целый груженый караван и домашние животные. Здешний скот, конечно, намного лучше приспособлен к преодолению лесных дебрей, чем элитные коровы с механизированных ферм, но вести их через болота – удовольствие еще то.

На то, чтобы спрятать кораблик, нам понадобились сутки. Скиди с Вихорьком я дал на разведку два дня, так что к сожженному городку мы вернулись раньше. А может, и вовремя. Это с какой стороны взглянуть.

Если со стороны пристани – то в самый раз. Потому что у деревянного причала обнаружилась недавно пришвартовавшаяся лодка, куча только что выгруженного инвентаря и несколько вояк грозного вида, проводящих допрос с пристрастием. Причем допрашиваемый уже дошел до требуемой кондиции: висел на руках мощных дружинников и сплевывал кровью.

Я напрягся было, но нет, это был не наш товарищ. Какой-то посторонний смерд, которому не повезло.

Неподалеку от пристани, под присмотром еще одного бойца маялась группка неотловленных нами работников.

Остается лишь порадоваться, что главное место встречи я назначил не здесь. Нарвались бы Квашак с семейством на таких… решительных. Вряд ли мой новобранец Траусти или тот же отец Бернар смогли бы их защитить. Да и стали бы? Вот в Гуннара я верю, но один, пусть даже очень крутой норег, против пятерых княжьих дружинников – все же маловато.

А вот мы четверо – это в самый раз.

– Бьем? – алчно поинтересовался Стюрмир.

– Вот так сразу бить? – усмехнулся я. – А поговорить?

Итак, эпизод «добры молодцы идут в гости», серия вторая.

Но численный расклад куда приятнее.

Первыми на наше появление отреагировали смерды. Независимо от пола и возраста. И очень активно.

Дернули со всех ног в противоположную сторону. Да так дружно, что приставленный к ним боец растерялся и сумел удержать лишь пробегавшую мимо тетку. Ухватил бедняжку и заорал, привлекая внимание… И отвлекая его от нас.

Старший боец рявкнул. Парни, державшие побитого смерда, уронили его на землю и кинулись за беглецами. Так что когда мы оказались на расстоянии броска копья от вновь прибывших, их было уже не пятеро, а трое, причем один всё еще держал вопящую и рвущуюся на свободу тетку.

– Этого – живьем, – указал я на старшего. – Остальных – по возможности.

Между мной и причалом оставалось шагов тридцать, когда вражеский лидер заподозрил нехорошее и потянулся к мечу.

Тормоз, однако.

Конечно, я за оружие не хватаюсь, но – в доспехах. И в шлеме. И хирдманы мои – при оружии. Нормальная реакция – валить. Либо – меня, либо – от меня. А этот – думает. О чем, интересно?

Э! Да я его знаю! Один из отроков, сопровождавших косичкоусого Задорея, когда тот нагло арестовал неопытного меня. Поднялся, однако. Поясок золотой нитью прошит. Гридень, дедушка его в бабушку!

И тут я сам надумал. Прям-таки классная идея пришла. И что характерно: если проскочит, даже убивать всех свидетелей не потребуется. Совсем наоборот.

– Меня зовут Ульф! – гаркнул я по-скандинавски. – И я человек Ивара Рагнарсона, которого зовут Бескостным! А ты кто таков? И что ты делаешь на моей земле?

– Чего?

Ни хрена он не понял, да я на это особо не рассчитывал.

На мой рык отреагировали посланные в погоню дружинники. Оглянулись и остановились.

Мой «собеседник» держал руку на мече, но доставать оружие не спешил: я-то подходил с демонстративно пустыми руками.

– Ульф! – рявкнул я и ударил себя кулаком в грудь.

– Хотен! – ткнул себя в зерцало дружинник.

Вот и познакомились.

Храбрый, однако. Совсем меня не боится. Либо храбрец, либо дурак. Впрочем, одно другому не мешает.

А сейчас я тебя, дружок, удивлю еще раз.

– У меня для тебя кое-что есть, – дружелюбно и тоже по-скандинавски произнес я, отвязывая от пояса кошель с монетами.

Что, интересно? Еще как! Даже шаг вперед сделал. Любим, значит, денежки?

А известен ли товарищу Хотену такой вот нетрадиционный способ их использования?

Увесистый кошель на ремешке – ничуть не хуже китайской хрени на веревочке, которой я когда-то владел недурно. Упакованное в кожу серебро описало красивую дугу, закончившуюся у Хотена между глаз. Серебро – серьезный довод в переговорах. И еще один довод для убедительности: левой в челюсть. Борода, конечно, амортизирует, но в данном случае – недостаточно.