— Его не спасти. До ближайшей больницы езды часа два. А на кочках…

— Везем его к Сане!

— Она не хирург…

— У нее наверняка есть лекарства, которые помогут ему продержаться до города.

Белая как мел Сана встречает нас на пороге, будто почувствовав что-то неладное. Я безумно по ней соскучился, но прямо сейчас смотреть на нее страшно.

— Ч-что случилось? — спрашивает она, стуча зубами.

— В него стреляли. Ты должна помочь довезти его до города. Ну же! Соберись! — я бы даже ее встряхнул, если бы в этот самый момент не продолжал зажимать рану Акая ладонью. Но, к чести Саны, она довольно быстро приходит в себя. И, наверное, потому, что мы все сработали без промедлений, Акай пережил дорогу до больницы. А может, помогло то, что все время лёта, пока я сидел за штурвалом Темекаевского Робинсона, Сана честно его реанимировала.

Воздух между нами покалывал и вибрировал, а в шуме вертящихся лопастей мне чудился знакомый гортанный голос.

Сана

Я должна признаться. Я терпеть не могу больницы. Особенно такие, будто застывшие в далеком прошлом. В смысле те, до которых еще не дошли бюджетные средства, потому что их распилили еще на выходе. Выкрашенные краской стены, потертые дерматиновые кушетки и стойкий аромат самых дешевых септиков навевают на меня слишком много неприятных воспоминаний. Обычно я их гоню. Но теперь не знаю, стоит ли. Моя действительность, кажется, еще хуже.

Я очень хорошо помню, чем закончился тот раз, когда я позволила своему безумию вырваться на свободу. И даже понимая, что вряд ли та история повторится, я не могу избавиться от страха, что за мной придут. Каждый шорох, каждый даже самый незначительный звук заставляет меня вздрагивать.

По-хорошему мне нужно уйти. Но я чувствую себя такой разбитой, что не могу пошевелить и пальцем. Слишком много сил от меня потребовал… обряд? Господи, ну что за бред? Почему это вновь со мною случилось? Что стало тем самым спусковым крючком? И как так вышло, что это сработало? Я же врач. Я знаю, какие ранения просто несовместимы с жизнью! По всем показателям Акай должен был умереть.

Может, я правда что-то могу? Может, эти голоса… Голоса духов мне вовсе не чудятся?

Ну, да. Давай, убеждай себя, ненормальная!

Прячу лицо в ладонях и горько смеюсь. Руки я давно уже вымыла, но мне кажется, я слышу запах крови. Насмешка судьбы… Спасти того, кому всей душой желаешь смерти.

— Сана…

Открываю глаза и, как зачарованная, принимаюсь скользить взглядом туда-сюда, повторяя траекторию камушка, свисающего с шеи Исы. Может быть, дело в нем? В этом камушке? Когда-то давно мне подарил его дед…

— Что? — облизываю губы.

— Сейчас приедет жена Акая. Тебе, наверное, лучше уехать.

— Да… Да, конечно, ты прав.

— Вернуться в поселок на вертолете не получится. Тебе есть, где переночевать?

— Сниму номер в гостинице. — Я медленно поднимаюсь и вдруг понимаю, что так до сих пор и не расспросила Ису о том, что же случилось. — Это был несчастный случай?

— Не похоже, — хмурится Иса, жестом руки пропуская меня вперед. Вместе мы идем по коридору к лестнице.

— Тебя поэтому так долго менты мурыжили?

— Им бы было меньше работы, если бы вдруг оказалось, что это несчастный случай на стрельбах.

— Но ты уверен, что это не так?

— Уверен. Сана…

— Да?

— Ты не знаешь, кто мог желать ему смерти?

— Кроме меня? — кривлю губы в горькой улыбке.

— Ты вне подозрений.

— Что ж ты сразу сбрасываешь меня со счетов? — я оборачиваюсь, так и не опустившись на ступеньку ниже.

— Ты бы не успела вернуться домой.

Растерянно хлопаю ресницами. Выходит, он все просчитал. И я тоже была под подозрением. Пусть и недолго.

— Кто же ты, Иса?

— Мужчина, которого ты любишь?

Мои губы дрожат. Я безжалостно их закусываю. Люблю ли? Не знаю. Я не знаю, что такое любовь. То, что Акай называет любовью — мне совсем не нравится. А то, что я испытываю к Исе, слишком значительно, чтобы описать это каким-то одним словом. Я чувствую глубинную связь с ним. Но в то же время я совершенно не понимаю, что чувствует он. Более того — я почти уверена, что Иса появился в этих краях не случайно. И не исключаю, что его интерес ко мне имеет какие-то скрытые мотивы. А впрочем, мне все равно. Чувствую, как меня накрывает черной волной апатии.

— У тебя с собой телефон? Сможешь вызвать такси? Свой я забыла дома.

Иса кивает, достает из кармана простенький смартфон и вызывает машину. Под его ногтями запеклась кровь Акая. Я отворачиваюсь… Похоже, не я одна в этой ситуации действовала вразрез со своими желаниями. Он тоже сделал все, чтобы Акай жил. Почему?

— А документы и деньги? — уточняет Иса, скользя по мне напряженным взглядом.

— Гостиница принадлежит Акаю. Заселят и без документов, — равнодушно веду плечом.

— Отлично. Когда приедешь, скинь мне адрес.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Киваю, слишком измученная, чтобы поинтересоваться, зачем? Сажусь в подъехавшую Ниву и прижимаюсь разгоряченным лбом к стеклу. По тому, как режет глаза, понимаю, как же ярко светит солнце в действительности. Но самих красок не вижу. Те выцвели, вытерлись и покрылись толстым слоем пыли. Не знаю, что в большей степени выбивает меня из равновесия. Покушение на Акая или те события, которые оно за собой повлекло.

Я нормальная. Я нормальная… Я нормальная, мать его так!

Слава богу, на ресепшене знакомый администратор. Мне даже не приходится звонить управляющему. Если девочка и удивлена тем, как я выгляжу — вида не подает.

— Ваш люкс свободен, Сана Шакаевна.

— Нет-нет, мне подойдет обычный номер. Спасибо.

Боюсь, я вряд ли смогу уснуть в люксе, где каждый предмет напоминает мне об Акае.

Трясущимися руками прикладываю ключ-карту к двери. Щелкает подсветка. Сразу, по правую руку от меня — дверь в ванную комнату. Мне не мешает помыться и отдать вещи в прачечную, но первым делом я звоню домой. Успокаиваю перепуганного Петьку, прошу Аркадьевну остаться с ним до утра. А следом набираю номер Янара. Успокаивать еще и его нет сил. Я отчитываюсь о ходе операции и тупо вешаю трубку. Он взрослый мужик. Сам разберется, что ему делать дальше.