– Очень, – улыбнулась Тиса.

Блондин скривил губы.

– Чушь полнейшая!

Брови девушки взметнулись.

– И этот номер, и концерт, – продолжил он, приглаживая волосы. – Вот этим надо заниматься, – указал на книгу, которую Тиса не сразу заметила среди бумажного беспорядка на столе, – а я скомороха изображаю.

На обложке фолианта красовался необычный вензель, словно из древних писаний.

До сего дня Клим ни разу не посвящал ее в свои мысли. А сегодня отступил от правила.

– Что это за знак?

– Вязаль Гатчиты. Если мы найдем курган, то на нем будет наложена именно такая печать. Составная кастская руна. Вот эта галка означает «прикосновение», а эта завитушка, похожая на поднявшуюся кобру, – «золото».

– Вы ищете перо, что камень превращает в золото, – вспомнила разговоры.

– И его тоже, – со всей серьезностью ответил блондин. – И, если министерство продлит денежное обеспечение, мы его обязательно найдем.

«А ведь он в самом деле верит в то, что говорит, – подумала Тиса. – И заражает своей верой других».

– Видите ту карту, Тиса Лазаровна? – Учитель поднялся и, вертя в пальцах карандаш, указал на крестики. – Мы брали грунт с разных мест, и только в двух местах он имел высокую долю марганцевой зыди. А Онуфрий Гатчита, как мы знаем из Вековечных свитков, умывался водой из ручья, вода в котором имела густой розовый оттенок. Это здесь, в предгорье! В Вязовке! Мы перерыли половину деревни. Осталось исследовать лишь этот склон.

Клим с силой сжал карандаш в кулаке и вдруг замолк на несколько секунд.

– О чем это я? У вас урок. Я заговорился, простите. Поведайте, что у вас с поиском? – Он вернулся в кресло.

Тиса вздохнула. Рассказывать было почти нечего. Искала – не нашла. Точка.

– Ясно, – кивнул Ложкин, выслушав. – Все равно продолжайте пытаться. Вы знаете что-нибудь о шуйской методике мечтаний?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Возьмете в библиотеке эту брошюрку… – Он быстро начеркал карандашом на бумаге название. – Номера мечтаний: 10, 55, 112. Вы должны каждый день представлять себя центром мироздания. Солнцем, что освещает землю. Ваша задача – осветить каждого человека, заглянуть лучами в каждый дом. Научиться не стесняться вторжения в личную жизнь людей. Вы же не оставите кого-то без солнечного тепла, так ведь? Да-да, не смейтесь, уважаемая. Это не шутка. Вот смотрите, когда я вхожу в видение, я полностью убежден в его важности и в своем праве видеть. Дар слушается тогда, когда вы подходите к нему серьезно…

Учитель сегодня говорил много и интересно. И о своем опыте, и об опыте других искунов. В итоге заставил-таки ученицу закрыть глаза и представить себя светилом. И Тиса старалась как могла. Получалось с трудом. Все же она бестолковая ворона.

– Теперь ищите Стручкова, – велел Климентий, беря в руки книгу с той самой кастской печатью на обложке. – Он человек и желает вашего солнечного света. Давайте. Если удобней в кресле, извольте, предложу перебраться в гостиную.

Вот так, с легкой руки и благого напутствия, Тиса провалилась в очередное видение. Дар снова предъявил ей свой туманный лик. Девушка же честно попыталась уверить его, что она – солнце. Дар долго и ехидно смеялся над ней, разбрасывая кисейные клочья. Затем отправил… к вэйну.

* * *

Демьян затушил сигару. Этак она курильщицей станет. Того и гляди пристрастится. Гадость. Вэйн вдохнул морозного воздуха из форточки и сел за стол. С разворота раскрытого досье глядели девять персон – кочевые бароны, участники совета Бут-Шеро. Костер и сидящие полукругом люди. Во рту каждого второго – кальянный мундштук. Все смуглые, в ярких штанах и кожаных безрукавках, расшитых золотой тесьмой. Головы прикрывают алые платки, прихваченные тяжелыми обручами, украшенными безвкусно и вычурно каменьями. Драгоценными? Скорее всего. Иначе откуда тогда пресыщенные властью взгляды? Художник весьма талантлив. Акварель, масло? Нет, больше похоже на темперу.

Одно из лиц привлекло большее внимание Демьяна. Взгляд выхватывал строчки. «Михос Багеччу, родился в шестьдесят восьмом, в Шеро избран в девяносто втором… к власти пришел, организовав кровавую расправу над правящей семьей рода… в делах стражи г. Ольмени отмечено несчастным случаем, расследование не проводилось… несколько раз перехвачен конфискат… контрабанда: оружие, мак, золото…»

Взгляд вэйна сместился ниже и заскользил по предпоследнему абзацу. «Коллекционирует старинные клинки хасской стали… Любимица среди наложниц последние три года – чернокожая ассийка по имени Забира… пятого года рождения. Среди других слабостей – азартные игры. Последние десять лет наиболее предпочитаемый вид развлечений – бои оборотней… Владелец теневого клуба „Рваная глотка“…»

Тиса ощутила беспокойство. Почему он читает это? И как это связано с Ричем?

В дверях возник Мокий, и чтение прервалось.

– Демьян Тимофеевич, Грача нет. Говорят, опять в Валугу улетел. Как появится, его к вам Сечка отправит.

– Сойдет, – одобрил новость вэйн и захлопнул папку, при этом она на миг снова полыхнула зеленым. – Мил друг, давай-ка отправь эти бумажки обратно в архив. И можешь быть свободным.

Паренек убежал выполнять задание. Следом вэйн покинул кабинет, захватив пальто. Коридоры, незнакомые Тисе лица. Хотя не все.

Роман Валентович Политов так торопился зайти в портал, что не стал останавливаться ради беседы. Лишь махнул рукой.

– Из Вэйновия прибыл нам в помощь твой давний знакомец! – подмигнул управной ССВ. – Жди гостя, Демьян.

И исчез в прямом смысле слова в арке перехода.

Хмыкнув себе под нос, колдун продолжил путь. Проходя мимо многочисленных дверей, он замедлил шаг и неуверенно остановился перед одной из них. Вывеска привлекла его внимание – «Отделъ искунов». Заходить вэйн не торопился. Так и стоял, буравя взглядом буквы, и, кажется, задумался.

Тиса ощутила легкое покалывание в голове, но не придала этому значения.

– Что за изнань?.. – Вэйн поморщился, касаясь виска. Он резко обернулся, тело напряглось, а рука сжала рукоять скипа.

– Невзоров! Дем! Сколько лет, сколько зим! – Навстречу шел человек в длинной синей хламиде, улыбающийся от уха до уха, хотя глаза оставались серьезными. Парик на нем был белый и круглый, как шапка одуванчика. Пара шагов, и он сжал вэйна в объятиях. – Как я рад тебя видеть, дружище! Быстро же ты просек, опер. Знатный блок соорудил! Такой неделю ломать, не меньше. Уважаю.

– А ты, Юлий, смотрю, все так же любишь втихую в головы забираться, – огрызнулся главвэй. Но Тиса ощутила, как расслабилось его тело, а ладонь отпустила рукоять скипа.

– Да ладно тебе, Невзоров! Злишься, что ли? А помнишь, как мы в Вемовейском на первом потоке пирожки со столовой таскали? Без меня ты бы не знал, когда сунуться. А тетка-раздатчица любила помечтать за стойкой, ха-ха… о нашем ректоре. Кто б знал, а?!