А устои и границы Церкви уже сильно пострадали от широкого распространения еретических и гражданских идей. В регионах, где укрепился протестантизм, мало что можно было сделать для исправления нанесенного ущерба. В других же местах Церковь делала попытки восстановить и вернуть себе хотя бы подобие той монополии на знания, которой она обладала прежде. С этой целью была введена новая форма цензуры. Она приняла вид пресловутого «Индекса запрещенных книг» Священной канцелярии. Уже в 1554 году местные трибуналы Священной канцелярии – к примеру, в Венеции и Милане – составили свои собственные списки книг, на которых накладывался запрет. В 1559 году, в своем качестве папы Павла IV, Караффа опубликовал свой собственный нормативный «Индекс либрорум прохибиторум». В него входили не только еретические тексты, но также и те произведения, которые Священная канцелярия сочла аморальными. Среди них были произведения герметистов, таких, как Генрих Корнелий Агриппа Неттесхеймский, и гуманистов, таких, как Эразм Роттердамский. Были запрещены все труды Мартина Лютера, как и работы Яна Гуса. Подверглись запрещению книги, касавшиеся магии, алхимии и астрологии. Та же судьба постигла цикл сказаний о короле Артуре и собрание пророчеств, приписываемых Мерлину. Под запретом оказался Талмуд – вместе с тридцатью переводами Библии в ее целом виде и одиннадцатью переводами Нового Завета. Прилагался также список шестидесяти двух неблагонадежных печатников, большинство из которых находились в протестантском Базеле. В 1564 году Индекс Караффы был официально одобрен Тридентским собором и переиздан с целым рядом добавлений.

В 1571 году Микеле Гислиери – в прошлом соратник Караффы и великий инквизитор, а теперь папа Пий V – создал под началом Священной канцелярии особую «Конгрегацию Индекса», чьей единственной обязанностью было надзирать за соблюдением, сохранением и обновлением списка запрещенных книг. Этот институт просуществовал в таком виде вплоть до 1917 года, когда его обязанности вновь были вверены непосредственно Священной канцелярии. Последнее полное издание Индекса, отпечатанное в Ватикане, появилось в 1948 году. Среди авторов и книг, на которых налагался запрет, были (в алфавитном порядке) Иоганн Валентин Андреэ[27], Бальзак, Джордано Бруно, Вольтер, Виктор Гюго, Декарт, Дюма (отец и сын), Золя, молитвенник англиканской церкви, Джон Локк, Джон Стюарт Милль, Монтень, Генри Мур, Эрнест Ренан, Руссо, Сведенборг, Спиноза, Стендаль, Лоренс Стерн, Фенелон, Роберт Фладд[28], Флобер, Фридрих Великий Прусский, Яков I Английский, все исторические документы о масонстве и все исторические документы о самой инквизиции. В 1950-х годах вдогонку этому списку был опубликован перечень целого ряда других писателей – Сартр, Альберто Моравия, Жид, Казандзакис, Унамуно и Симона Бовуар. Такой список ставит огромные проблемы перед католическими историками и литературоведами. Одному из авторов настоящей книги вспоминается его первый год обучения в Чикагском университете, где программа основного курса включала обязательное чтение Стендаля. Среди студентов в то время присутствовали несколько семинаристов и две или три монахини. Чтобы получить разрешение прочесть «Красное и черное», они были обязаны обратиться через местного архиепископа в Священную канцелярию и получить специальное письменное уведомление. Впрочем, к тому времени шлюзовые ворота уже открылись. «Улисс», «Любовник леди Чаттерлей», «Лолита» и другие значительные произведения, которые прежде были запрещены гражданскими властями, сделались широко доступными массовому читателю. То же произошло и с целым рядом других менее крупных, но все же значимых произведений – например, Уильяма Берроуза, Генри Миллера и Хьюберта Селби. Библиотеки монастырей и семинарий оказались одураченными шутниками и накупили множество экземпляров «Богоматери цветов» Жене[29], которую также из озорства предлагали не подозревающим подвоха монахиням. Для блюстителей «чистоты» морали и теологии из Священной канцелярии уже сам процесс отслеживания предположительно порочных книг, а тем более их запрещения, должен был казаться поистине сизифовым трудом. Наконец, в 1966 году Индекс был официально упразднен, что – как хотелось бы считать – было актом капитуляции и отчаяния.

Преследуя волхвов Ренессанса, Церковь вышла из Тридентского собора с новой консолидацией папской власти и двумя институтами – иезуитами и инквизицией в ее новом обличье Священной канцелярии – в качестве авангардной силы Контрреформации. В отвоевывании для Рима таких территорий, как Польша и Богемия, равно как и в распространении влияния Церкви за морями, эти институты демонстрировали энергию, изобретательность и рвение подчас эпического масштаба. В конечном же счете война уже была проиграна, и за небольшими исключениями ведшиеся сражения носили оборонительный характер – это были попытки удержать еще остававшиеся островки влияния Церкви.

Вначале, например, протестантизм означал исключительно лютеранство, вероучение, которое проповедовал в Германии Мартин Лютер. Однако новая ересь протестантизма очень скоро оказалась под стать гидре многоголовой, и с пугающей быстротой появлялись все новые протестантские секты. За Лютером последовали Кальвин в Женеве, Цвингли в Цюрихе, Джон Нокс в Шотландии. Хотя вряд ли он руководствовался при этом богословскими соображениями, Генрих VIII создал англиканскую церковь и разорвал связи с Римом. Наблюдалось также и возрождение некоторых древних ересей в новых формах, и был целый ряд мессианских или милленаристских[30]движений и течений – к примеру, самозваные анабаптисты, которые сначала объявились в протестантской Голландии, а затем, в 1534 году, захватили немецкий город Мюнстер, провозгласили свое собственное «царство Сиона»[31]и установили режим анархической вседозволенности и разнузданности нравов. Даже католические схоласты все больше подпадали под влияние «заразных» еретических учений. К тому времени, когда в 1563 году завершился Тридентский собор, мир изменился. Благодаря книгопечатанию и быстрому распространению идей светская ученость и протестантизм сделались свершившимся фактом, который Церковь была не в состоянии ни признать, ни отменить. Не прошло полстолетия, а прежняя гегемония Рима в духовной жизни Европы была ощутимо поколеблена, его духовные владения сократились примерно на треть. Массовые преследования ведьм продолжались – и столь же фанатически проводились протестантизмом, как и Церковью. Не считая этого, впрочем, деятельность Священной канцелярии стала носить более направленный, более специальный, более выверенный, более интеллектуальный и точечный характер. С середины шестнадцатого столетия история переименованной инквизиции сделалась больше историей отдельных случаев, чем повсеместного террора и преследований всех без разбора, – правда, некоторые из этих отдельных случаев касались ряда наиболее выдающихся имен в истории западной цивилизации.