поднялась. Надев носки потеплее и завернувшись в пуховую шаль, она тихонько прокралась к двери и тоже вышла.

Стас сидел на лавочке возле самих ворот и курил.

В темноте его тлеющая сигарета отбрасывала практически мистический свет.

Катя подошла к нему и села рядом.

– Замерзнешь, – сказал он ей, бросив взгляд на её голые ноги пускай и в носках.

– Ты тоже, – она указала на то, что он вышел в одной футболке.

Глаза привыкли к темноте, и она могла увидеть его улыбку.

– Значит, ты не заядлый курильщик?

Катя спросила это только для того, чтобы что-то сказать.

– Я считаю, зависимости у меня нет, но… день такой, нужно успокоиться.

– А в школе ты часто курил.

– Не поверишь, даже не затягивался, только дым во рту держал.

Катя усмехнулась и замолчала. В школе она многого не замечала в Стасе. Но и некогда особо было на него смотреть.

– Что означает твоя татуировка?

– Думаешь, она что-то означает? – вопросом на вопрос ответил Стас, сделав пару сильных затяжек.

– Наверное, это же несмываемый рисунок на теле, он всегда должен что-то значить.

Хотя Катя могла и ошибаться. Рисунок напоминал извитые круги и линии, и мог быть набит как дань моде, а может скрывать что-то.

– Хочешь посмотреть?

– Я уже видела.

– Нет, – Стас перебил, затушив бычок, и внимательно спросил: – Хочешь посмотреть, что она означает?

Катя не знала, нужно ли ей это, но согласилась.

Лютный огляделся, кивнул в сторону бани, которая наверняка ещё не остыла окончательно.

Идти туда снова было так глупо, но Катя не могла сопротивляться. И было бы ребячеством корить себя за это.

В бане и правда всё ещё было тепло. Стас включил лампочку, которая тут же их ослепила. Катя ощущала запах влажности и затухших дров. Стас стянул через голову футболку и повернулся к ней.

Его кожу всё ещё портили небольшие царапины и пожелтевшие гематомы. Но всё это не скрывало красивого тела.

Катя опустила взгляд.

Стас подошёл к ней ближе, взял её ладонь в свою и приложил указательный палец к самой высокой части татуировки на шее. Она ощутила, как бьётся его пульс.

– Веди по линии ниже.

Катя посмотрела на застывшего Стаса. Её рука была холодной, а он до жути горячий, и его кожа покрылась мурашками.

Неуверенным движением Катя скользнула по въевшейся черной линии ниже.

– Стоп, – отдал приказ Лютный, – видишь угол, теперь выше.

Катя делала, как он велел, будто следуя по лабиринту. Вначале художественные линии казались ей бессмысленными. А потом на очередном завитке она вдруг поняла – это буквы.

– Последняя линия, – тихо комментировал Стас, и Катя медленно провела по завитку, который оканчивался прямо в области сердца. Четко в проекции его середины.

– Ну что? – спросил Стас, когда её палец застыл на одном месте. – Что она означает?

Катя сглотнула, подняв на него глаза. Ритм сердца сам сбивался на галоп, а щёки горели.

– Когда ты набил её?

– В девятнадцать, когда понял, что не смогу… Так что ты прочитала?

– «Катя».

Стас сжал её ладонь.

– Верно.

У Кати в ушах отдавался бит пульса, а воздуха катастрофически не хватало. Её затрясло мелкой дрожью.

– Мне погреть тебя?

Она посмотрела на Стаса, и его предложение вкупе с горящими глазами мало походило на «просто обниму».

– Думаю, я лучше пойду.

Она убегала. Отчетливо это осознавала. Но нужно было свое состояние осознать и понять: похоть это или действительно чувства.

Катя сделала шаг назад, но Лютный ухватил её за запястье, дернул к себе, а через секунду уже поднял на руки.

Тапочки у Кати свались с ног, а сама она крепко ухватила Стаса за шею.

Он молча донёс её крыльца дома, поставив для того, чтобы открыть двери.

Они зашли в тёплый коридор, и Катя поежилась, глядя в блестящие глаза Стаса.

– Знаешь, я не самый хороший парень, – шепнул он, словно на изломе, – у меня дерьмовый характер, и делать я могу ужасные вещи. Даже тебе.

– Я знаю, – Катя кивнула.

Она-то лучше всех это знала.

– Я не железный, Кать, – он вдруг склонился к ней, столкнувшись с её лбом своим.

– Знаю, – снова повторила она, практически ощущая волну жара, исходившую от Стаса.

– Ты поедешь со мной завтра?

Катя задержала дыхание.

– Мы не…

– Просто ответь, поедешь или нет.

Катя сглотнула. Все её мысли, чувства сейчас были в хаосе. Стас вернулся из прошлого и кинул в её жизнь гранату. И теперь уже точно ничего не будет как прежде.

– Да.

Будто не она ответила.

Стас же улыбнулся как пьяный.

Легла в кровать Катя, как будто в прострации. Что ответила?

Да ладно, может, всё совсем не так, как она думала. И поехать с ним вовсе не означает переспать с ним. Но кого она, черт возьми, обманывала?

Спросонья она услышала, как поднялись родители, а Стас, несколько не стесняясь их и не смущаясь, присоединился к ним в утреннем чаепитии. Катя накрылась одеялом с головой, жалея, что у неё не получится раствориться. За столом на кухне велась непринужденная беседа, а потом папа со Стасом вышли и ожидаемо мама пришла будить её.

– Вставай, уже девять, – мама открыла шторы в её комнате.

Катя тихо застонала, высасывая лицо из-под одеяла.

– В общем, ты как знаешь, а мы с папой хотим видеть Стаса нашим зятем, и чтобы непременно троих внуков – погодок.

– Тебе не кажется, что это уже принуждение? – вздохнула Катя.

– Эта забота и желание видеть рядом со своей дочерью достойного человека.

Катя скривилась. В голове жуткий сумбур, возможно, от недосыпа и дурацких мыслей до рассвета.

– А он, по-вашему, достоин?

Мама глубоко вздохнула.

– Мы не заставляем тебя, и если ты не видишь в нём те качества, что видим мы с папой, то и не пытайся. Но мы хотим видеть тебя счастливой и уверены, что Стас может тебе это счастье дать.

Катя тоже этого хотела. Но не знала, стоит ли делать этот шаг к Лютному. Может, он принесет ей ещё больше боли, а после этого она вряд ли сможет так быстро восстановиться.

Глава 20

– На автобусах никогда… – Стас посмотрел на слегка загрязненный «хендай», который, должно быть, был списан в Южной Корее ещё лет десять назад, а у нас с любовью реставрирован, – на таких ещё ни разу не ездил.

Кате отчего-то было смешно. Вот сейчас Стас отчетливо напоминал того самого мажорика, которого отправили в деревню. Хоть приглашай репортёров и снимай новое реалити-шоу.

– Представь, что ты в Южной Корее, – посоветовала ему