— Паспорт? — переспросила я.

Требование показалось мне несколько необычным. У автомобилистов редко когда запрашивали этот вид документа.

— Плохо слышите? — жестко сказал опер. — Кто еще с вами в салоне?

— Мой брат, — спокойно ответила я. — Возили его в больницу с подозрением на аппендицит. Но, слава богу, тревога оказалась ложной. А паспорт у меня в сумочке.

— Хотелось бы все-таки увидеть его, — никак не желал отвязываться от меня настырный опер. — И паспорт вашего брата тоже.

— Конечно.

Вот ведь незадача. Я вернулась в салон и села на сиденье. Мысли стремительно проносились в голове, сменяя друг друга, но ухватить нужную я была не в состоянии. К моему окошку приблизился гаишник, а опер зашел с другой стороны и постучал согнутыми костяшками пальцев по стеклу справа от Бекешина. Андрей привел в движение стеклоподъемник.

— Проверка документов, — проинформировал его сотрудник правопорядка, но уже в следующую секунду лицо опера изменилось: губы плотно сжались, глаза загорелись недобрым огнем.

Я скорее почувствовала, чем поняла, что должно произойти. Даже Крокус притормозил с реакцией. Рука опера метнулась к кобуре и ухватила рукоятку «макарова». Я резко дернула на себя прикуриватель и швырнула его в лицо оперативнику. Удар пришелся точно в переносицу. Гаишник метнулся ко мне, но уже в следующую секунду дверца «Форда» впечаталась ему в живот. Парень сложился пополам, а я быстро повернула ключ в замке зажигания. Опер быстро очухался от неожиданной атаки и выхватил-таки свое табельное оружие. Я ударила по газам. Прогремел выстрел. Крокус пригнулся, и пуля не достигла желаемой цели. Оперативник выстрелил еще раз, затем второй, третий. Однако «Форд» уже мчался прочь от места событий. Я оценила ситуацию в зеркальце заднего обзора. Оба представителя власти скрылись в темноте, и я ни на минуту не усомнилась, что за нами готовится погоня на автомобиле. Я лихо крутнула руль вправо, и «Форд» нырнул в ближайшую подворотню. Я заглушила мотор. Вариантов было два: либо напавшие на нас сотрудники правопорядка не заметили моего маневра в темноте и проскочат мимо; либо они появятся в том же дворе через несколько секунд. Я уповала на первый вариант и не ошиблась. Нас проморгали.

— Да что же это такое? — зло прошипел Бекешин и сплюнул за окно. — Нас уже и легавые пытаются убить. Что ты об этом думаешь, Женя?

— Я думаю, что это могли быть и не легавые, — ответила я. — А еще я думаю, что пора определиться с ночлегом.

Настроение мое было хуже некуда. Если так и дальше пойдет, то мы с Крокусом скоро станем опасаться собственной тени. Каждый человек на улице — потенциальный враг. А это никуда не годилось.

— Не знаю, как ты к этому отнесешься, — осторожно высказался Андрей, прекрасно понимая мое нервное состояние. — По-моему, у нас с ночлегом имеется только один выход.

— Какой?

— Этот автомобиль, — он похлопал ладонью по мягкому сиденью. — Не очень комфортно, но…

— Годится, — успокоила его я.

Как и предложил Крокус, время до восьми часов утра мы провели в автомобиле. Не могу сказать, что подобные условия позволили мне капитально выспаться и тем самым восстановить силы. Мало того что спать было неудобно и уютный, мягкий, на первый взгляд, салон «Форда» на поверку оказался очень жестким и не располагающим к отдыху мышц, так меня еще ни на минуту не оставлял и внутренний дискомфорт. В итоге можно было смело считать, что я больше измучила себя, чем отдохнула.

К восьми часам утра я, проклиная Крокуса, проклиная Графа и всех вокруг, с трудом выбралась из салона и попыталась размять затекшие конечности. Получилось не очень хорошо. Я шумно втянула легкими прохладный утренний воздух и присела на корточки. Рука непроизвольно потянулась за сигаретами, но я остановила сей бесшабашный порыв. Для начала требовалось что-то решить с завтраком и, главное, с чашечкой бодрящего кофе.

Хлопнула дверца «Форда», и к моему обществу присоединился Бекешин.

— Как спалось, милая? — любезно поинтересовался он.

— Ужасно, — честно ответила я. — И не называй меня милой.

— Как скажешь, — равнодушно пожал плечами Андрей. — Я и сам дерьмово себя чувствую. Знаешь, что могло бы нам реально помочь?

— Что?

— Грамм сто чистого спирта.

Меня аж передернуло от его слов.

— Нет, только не это.

— Я всего лишь предложил.

Мы оба замолчали, сосредоточенно думая каждый о своем. Андрей, в отличие от меня, не стал гнушаться утренним куревом и с наслаждением задымил сигаретой. Я же мысленно пыталась скоординировать план наших сегодняшних действий. Мало того что я теперь была обязана охранять жизнь Бекешина от всех и каждого, так у нас все еще имелась и другая животрепещущая проблема. Крокус не отступится от намеченного. Я это твердо знала. Следовательно, каким-то образом надо было выяснять тайны прошлой жизни покойного Дрозда. А в них, честно признаюсь, и сам черт ногу сломит.

— Надо бы спланировать завтрак, — подкинул новую идею Бекешин, которая и без его напоминания давно пришла мне в голову.

Вопрос заключался в другом. Как это сделать? Я пока еще не имела ни малейшего представления, какова была обстановка в городе. Вчерашняя кровавая перестрелка возле гостиницы «Солнце Востока» навела не слабый шорох в округе. Менты наверняка сейчас на ушах стояли по этому поводу. Действия Кушака тоже не вызывали сомнений. Скорее всего он усилит поиски Крокуса, да и мои заодно.

— Здесь неподалеку есть точка торговли гамбургерами, — не унимался Андрей. — Я видел вчера, пока ты общалась со лжементами. Правда, она не работала, но сейчас уже, наверное, открыли. Хочешь, я сгоняю?

— Послушай, Крокус, — серьезно заявила я. — Меня удивляет твоя извечная бесшабашность. «Хочешь, сгоняю». Ты хоть понимаешь, в каком положении находишься?

— Если мыслить этими критериями, — усмехнулся Андрей, — то можно хоть сейчас в гроб ложиться. Я не собираюсь ломать свой привычный жизненный уклад только потому, что это кому-то не нравится.

— Но я несу ответственность за твою жизнь перед Графом, — напомнила я.

Крокус сплюнул себе под ноги и несколько раз затянулся сигаретой. Лицо его выражало полное безразличие.

— Ладно, мне наплевать, — небрежно отмахнулся он. — Не хочешь гамбургеров, не надо. Толкай свои предложения.

— Лично я мыслю так, — приступила я к детальному изложению дальнейшего поведения. — Нам с тобой пора маскироваться, Крокус.

— Это как? — не врубился Бекешин.

— Я не говорила тебе, что у меня тоже имеется кличка?

— Шутишь? — не поверил он.

— Нисколько.

— И что же это за кличка?

— Хамелеон. А знаешь, почему меня так окрестили, Крокус? Потому что я всегда умела неплохо менять внешность. Мать родная не узнает. Могу и твою изменить.