– Разве это так? – нахмурился Алеклия.

– О Великий Инфект, открой глаза, – раздраженно отвечал тхелос. – Ты каждый день читаешь обращения народных собраний, которые оставляют на стене посланий для тебя. И каждый день люди жалуются на произвол твоих сборщиков, просят отменить подати или уменьшить их размер. Давай представим себе весы из лавки торговца пряностями, если ты, наделенный лотусовым венцом, еще не забыл, как они выглядят. На одну чашу мы положим потери. На другой чаше окажется вот что: мы прогоним прочь всех сборщиков податей, погрязших в мздоимстве, в сундуках которых оседает добрая треть сборов. Прекратим воровство, с которым не могут справиться даже липримары. Закончатся смуты, вызванные несправедливостью. Измученные белиты и ремесленные братства заживут спокойно и счастливо. И угнетенный народ воспрянет. И станет еще богаче. А Рестории провозгласят тебя Богом богов и будут молиться в храмах Инфекта перед твоим изображением денно и нощно. И рекой польется золото в лавки, кратемарьи и акелины. И понадобится много Ристалищ, чтобы удовлетворить неизменную жажду зрелищ, свойственную смертным. И кто знает, может быть, тогда мы увидим, что не уменьшились наши общие поступления…

Как Провтавтх умел убеждать! Как владел логикой! Как обвораживал! Алеклия, забыв о еде, с восхищением внимал речам своего советника. Что ж, не зря его называют в народе Златоустым Громогласцем.

Вскоре утренняя трапеза была завершена, и Инфект, не без некоторого облегчения, отпустил Провтавтха, который и сам уже давно проявлял заметное нетерпение. Тхелос торопливо попрощался и буквально бросился вон, будто опаздывал к еще более могущественному, чем Алеклия, правителю. Инфект вышел на галерею и проводил взглядом маленькую смешную фигурку, устремившуюся вниз по лестнице. Он знал, что престарелый мудрец спешит в Тхелосаллу, к своим недочитанным книгам, недописанным рукописям, к своим новым ученикам.

Расставшись с Провтавтхом, Алеклия быстрым шагом пересек несколько просторных помещений и оказался в зале Голубых Вод. Тут рядом с фонтанами, струящимися водными каскадами, рядом с рукотворными озерцами Инфект любил работать и отдыхать в жаркие дни. Здесь собрали великое множество растений, привезенных с разных концов света. Наверное, от этого в зале Голубых Вод всегда легко дышалось и легко думалось.

Алеклию уже давно поджидал Партифик, сутулый, абсолютно лысый восьмидесятилетний старик с серым лицом, орлиным носом и туго сжатыми узкими губами. Это был его первый распорядитель, носивший старинный титул Вечный Хранитель Реки – вечный хранитель нескончаемой реки государственных дел. Партифик пережил трех Инфектов, и всё же, на удивление всем обитателям дворца, продолжал успешно исполнять свою службу. Его многочисленные способности были столь очевидны, а знания так глубоки и обширны, что ни Алеклия, ни его предшественники даже и не думали о том, чтобы заменить верного слугу. Трудно было представить на этом месте другого человека, – казалось, не станет Партифика, и покойное течение дворцового быта нарушится. Вечный Хранитель был хорошим советчиком, в нужной ситуации оказывался в центре событий, а по необходимости исчезал, словно призрак. Он умел кратко и весомо отвечать и красноречиво молчать. Самые страшные тайны трех правителей и всевозможные дворцовые секреты надежно хранились в его умнейшей голове, крепко сидевшей на короткой бычьей шее.

Алеклия сел за стол, и Партифик начал подавать указы, один за другим. Инфект бегло просматривал онисовые свитки, иные возвращал, на некоторых ставил свою печать. Когда с указами было покончено, Вечный Хранитель протянул донесения Вишневых. В них содержались самые разнообразные сообщения: об экономическом состоянии друзей и врагов Авидронии, о политической обстановке в стране, о боевом духе партикул, о настроениях в Ресториях и так далее, и так далее, и так далее.

Вишневые плащи обходились казне не дешево, но всякий раз, когда Алеклия читал тщательно проверенные и обобщенные донесения, он убеждался: Радэй Великолепный, создавший эту армию, проявил воистину божественные способности. Теперь, словно по волшебству, не выходя из грономфского дворца, можно быть в курсе всех континентальных дел. Узнать, кто начал войну или только к ней готовится, кто заключил дружественный союз и на какой основе, кто с кем торгует, что продает и что покупает. Получить сведения о численности армий врагов и союзников, о степени их подготовки и качестве крепостных укреплений, о количестве метательных механизмов и матри-пилог. Всё было открыто Инфекту. А еще благодаря Вишневым становились известными тайные планы вождей, удавалось рассорить верных союзников или примирить заклятых врагов. Многое, многое становилось возможным.

Под видом богатых торговцев, нищих странников, наемных капроносов, послов, жриц любви, беглых рабов и преступников посланники Круглого Дома рассеялись по всему континенту. Выполняя секретные поручения, они не скупились на расходы, щедро оплачивали доносчиков, вовлекали в свою сеть продажную местную знать, подкупали крупных военачальников противника. Часто наиболее эффективной мерой для достижения цели становилось убийство, а в особенности – неприметное отравление.

Среди населения Иргамы распространялись пораженческие настроения, а также слухи о продажности многих росторов и военачальников, о неспособности Тхарихиба и Хавруша защитить свой народ. Разносилась молва о непобедимости авидронов, об их огромных и прекрасно снаряженных армиях. Лазутчики повсюду сеяли панику и говорили о бесполезности сопротивления.

Обширная сеть разведчиков и доносителей в любой стране имела четкую структуру. Некоторые завербованные агенты, выполняя поручение Вишневых, достигали у себя на родине таких должностных высот, что, бывало, правитель далекой страны не успевал еще о чем-то недобром подумать, а авидронский Инфект уже всё знал и готовил ответные меры.

Вишневые были незаменимы и в собственном доме.

Что говорят и что думают авидроны? В каком городе, крепости или селении не всё благополучно? Почему?

Идет война, и в эту грозную годину особенно важно знать, кто истинный сын своего Отечества, а кто готов предать интересы Родины из трусости либо ради наживы.

Славе и положению Вишневых завидовал, может быть втайне, каждый воин. Не было такого десятника или сотника, который не мечтал бы в один прекрасный день с гордостью накинуть на плечи длиннополый вишневый плащ.

Алеклия, не останавливаясь, прочитал добрую половину сообщений, пока не наткнулся на донесение о Сафир Глаззе. В нем сообщалось, что Главный Юзоф Шераса, Мудрейший, как его величали, продолжает метать словесные стрелы в сторону авидронского Инфекта.

Каждый день, и на заседаниях Берктольского союза, и в личных беседах с послами, Сафир Глазз извергает гневные тирады в адрес Авидронии, обвиняя ее в немыслимых преступлениях. Лживые наветы и подлые угрозы Мудрейшего совершенно бесстыдны. Глазз считает, что авидроны не соблюдают соглашение о границах, ведут несправедливые захватнические войны, запугивают интолов небольших стран, вынуждая платить за «военное покровительство», тем самым лишая доходов Берктоль.