— Зоя! — истерично завопил гинеколог, перекрывая крик новорожденных. После чего бросился к кроваткам. У Пантелеймона, Варфоломея и Лукерьи не было никаких следов от укусов — видимо, они орали просто от испуга. Единственным, кто не орал, был Кузьма. Он лежал с блаженной улыбкой на лице и вертел в руках маленький кусочек высохшего сыра.

«Чертовщина! — поежился врач, сразу вспомнив и слова акушерки, и то, как подозрительно быстро и безболезненно родился Кузя, — крысы ему, видите ли, сыр приносят».

Он выхватил сыр из рук Кузьмы и протер пальцы ребенка влажной салфеткой. Кузьма сразу заревел.

— Что случилось? — вбежала перепуганная Зоя.

— Что-что! — недовольно буркнул гинеколог. — Крысы у тебя тут бегают, вот что. Вон там, под обоями, дыра — пока задвинь чем-нибудь, а потом сходи к Михалычу, пусть законопатит ее. Сколько раз просил кошку привезти, мать вашу!

Он еще раз посмотрел на Кузьму. Тот уже перестал плакать и теперь просто лежал, водя грустными глазами по комнате.

«Может, и правда Антихрист, — подумал гинеколог и зевнул. — Надо будет Нине Иванне рассказать».

Придя домой, акушерка пригубила немного водочки, разделась и нырнула в кровать. Но заснуть так и не смогла: едва закрывала глаза, как перед ней сразу возникал большой мохнатый черт с красными рогами на голове. Он прожигал Нину Ивановну своим недобрым взглядом и вопрошал протяжным оперным басом:

— Ты зачем сына моего обижаешь?!

Акушерка вздрагивала и просыпалась. Наконец, не выдержала и встала с кровати.

«Надо помолиться», — подумала она. Молитв она, правда, никаких не знала, поэтому решила импровизировать на ходу — главное, чтоб от сердца. Она встала на колени перед кроватью и сложила ладони рук.

— Я молюсь тебе, Боже, чтобы это… все было хорошо. Чтобы всякие черти мне не являлись и дали поспать. Я ж вторую смену на ногах. А заведующий, черт бы его побрал, Маньке специально дает смены хорошие. А знаешь, почему? Потому что он с ней спит. Вот такие дела. Выходит, зарплата у нас одинаковая, а работает Манька реже. Это разве справедливо? И еще это… вразуми меня. И направь.

Акушерка не знала, как конкретно Бог должен ее вразумить и куда направить, но она знала, что это уже не ее забота — Богу-то лучше знать.

Она снова сплюнула три раза через плечо. Потом почесала ногу и два раза перекрестилась. Один раз слева направо, другой раз — справа налево, чтоб наверняка.

И снова легла. Но едва закрыла глаза, как мохнатый черт опять возник перед глазами. Он ничего не сказал, только рассмеялся, уперевшись копытами рук в бока:

— Ха-ха-ха!!!

— Да что ж такое! — возмутилась Нина Ивановна, открывая глаза. — Вроде и помолилась уже.

За окном уже начало светать, а акушерка все никак не могла заснуть.

Стала думать — может, что перепутала или забыла. Наконец вспомнила, что лучше всего молиться на икону — да только где ж ее взять? Акушерка, кряхтя, встала с кровати и принялась рыться в бабушкином комоде в надежде найти что-нибудь подходящее. Ничего не обнаружив, задумчиво обвела глазами комнату — не сойдет ли что-нибудь за икону. У телевизора лежал журнал с программкой на неделю. От безысходности Нина Ивановна начала листать журнал и — удача! На третьей странице была фотография то ли из какого-то фильма, то ли из какого-то сериала. На ней был изображен известный актер в образе Христа. Акушерка поспешно схватила ножницы, вырезала фотографию и прикрепила ее на стену.

— Вот теперь все правильно, — удовлетворенно сказала она и, встав на колени, повторила молитву, пополнив ее на этот раз еще парой имен тех, кто ее сильно злил в последнее время. Досталось и самому заведующему, и гинекологу, и даже практикантке Зойке, которая и вправду как будто притягивала рожениц в смену Нины Ивановны.

Закончив, акушерка налила себе полстакана водки, выпила и, окончательно окосев, бухнулась в кровать.

— Ну все, свин рогатый, — пробормотала она, проваливаясь в сон. — Только явись, уж я тебе рога на жопу натяну.

Видимо, испугавшись столь болезненной процедуры, черт ей больше не являлся. Зато приснился известный актер из журнала. Он говорил Нине Ивановне что-то хорошее и даже, кажется, обещал наказать как несправедливого заведующего, так и нерадивую Маньку.

Проспав целый день как убитая, вечером акушерка явилась в роддом на ночную смену. К тому времени муж Таньки уже забрал жену с Кузей домой. Да и прочие тоже разъехались. И конечно же, за Манькину смену не было ни одной новой роженицы — вот везучая.

Впрочем, Нине Ивановне было не до Маньки — рассказ гинеколога про крысу и сыр потряс ее до глубины души.

— Я ж говорила! — покачала она головой. — А вы не верили.

— Да бросьте вы ваши бабушкины сказки, — отмахнулся гинеколог. — Просто, когда за смену четверых примешь, с усталости и в черта поверишь.

Но эти аргументы Нину Ивановну совсем не убедили: она не собиралась бросать нажитое таким трудом. Поэтому посчитала своим долгом оповестить всех знакомых и незнакомых о событиях прошлой ночи.

В райцентре она была человеком известным, поэтому слух о том, что какая-то девка из Опакляпсино родила Антихриста, быстро распространился по району. Большинство, конечно, не верили и отмахивались, но те, кто верил, передавали этот нелепый слух дальше. Уже через пару недель в районе только и было речи о Кузьме. Поговаривали, что у какой-то девки деревенской родился мохнатый ребенок с рогами на голове, который всех врачей матом обкладывал, а у крыс больничных кровь пил. Еще говорили, что он как только видит икону или крест, так сразу рычать начинает. А еще скалится, а во рту у него клыки, хотя по возрасту ему и зубов-то не полагается еще. И питается он только мясом и кровью. Все эти нелепости передавались из уст в уста со скоростью эпидемии. И даже тот, кто не верил во всю эту галиматью, сам того не подозревая, участвовал в ее распространении, ибо от нехватки событий в шутку бесконечно пересказывал этот слух об Антихристе.

Еще через пару недель весть о том, что «Танька-то наша Антихриста родила», дошла и до самой деревни. Дошла, конечно, в сильно покореженном виде, тем более что привезла ее Антонина Сафонова, самая болтливая сплетница во всем районе.

В тот день к ней зашли ее соседки — Раиса, Ленка, Марина; и Антонина (по большому секрету, конечно) по-ведала им эту страшную новость. Естественно, кое-какие детали пришлось опустить, например мохнатость новорожденного, а также наличие рогов и клыков — это все было легко проверить, зато все остальное Антонина расписала в лучшем виде.

— Это кто ж такой, Антихрист этот? — спросила Раиса, на которую рассказ о сосущем крысиную кровь младенце произвел неизгладимое впечатление.

— Ну, это навроде Христа, только наоборот.

— Веселый и богатый, что ли? — удивилась Раиса, которая только и знала о Христе, что он был грустный и бедный.