— Да-а, подозрительно, — Мишка тоже засомневался. — Я свою мать накануне с вечера готовлю: кашлять начинаю, на головную боль жалуюсь. Но она хитрая, когда я меряю температуру, сама ставит мне градусник и рядом сидит. Приходится заранее запасаться вторым градусником, который я прячу под футболкой. Потом я делаю вид, что он выпал, и меняю градусники.

— Ну ты стратег! — восхитилась Ангелина. — А как ты на подложном градуснике температуру нагоняешь?

— Либо растираю головку со ртутью пальцами, либо нагреваю на батарее, — доверился Мишка.

— А в чай не пробовал?

— Нельзя, стекло лопнуть может, — компетентно заявил он. — Были неудачные эксперименты…

— Ну, Мишань, спасибо, просветил. Маме привет. Не знаю, кто из тебя в будущем получится, но изобретательский талант налицо.

Они вместе съехали в лифте и разошлись в разные стороны. Ангелина накупила в аптеке жаропонижающих средств и градусник, как выразился Мишка — про запас.

Когда Ангелина вернулась, Катя уже закончила завтрак. На подносе остались только пустые тарелки. Девушка слопала обе булочки и оба йогурта.

— Вижу, что, несмотря на плохое самочувствие, потерей аппетита ты не страдаешь, — заметила Ангелина. — Это утешает, надеюсь, ты быстро поправишься.

— Извините, я очень нервничала… Стала есть и не удержалась, — Катины щеки запылали от стыда.

— Терпи, Громова, — уговаривала себя Ангелина, хотя внутри все закипало и бунтовало. — Ничего, — совладав с эмоциями, ответила хозяйка. — Прими лекарство, если температура спадет, к Стелле Боровиковской поедем вместе.

Катя покорно заглотила таблетки и растворимый жаропонижающий порошок, но по поводу встречи с матерью пропавшего Саши восторга не выказала.

— Со мной такое впервые, — вялым голосом пожаловалась она. — Ни рукой ни ногой не могу пошевелить.

— Значит так, девочка моя, — твердо сказала Ангелина. — Если ты рассчитываешь сорвать наш визит — зря стараешься. С тобой или без тебя, но к мадам Боровиковской я поеду. У меня появились некоторые вопросы, на которые я бы хотела получить незамедлительный ответ. В час дня я позвоню, и ты решишь, готова ли ты ехать со мной, или я поеду одна…

Катя молчала, сжимая от волнения край одеяла.

— Да, кстати, по поводу заявления в милицию о пропаже Саши, — Ангелина обернулась уже в дверях. — Все остается в силе.

После вчерашнего фиаско Ангелина переживала, что авторитету примы будет нанесен непоправимый урон. Но, как говорится, не ошибается только тот, кто ничего не делает. Нет, оправдываться она не будет. А в качестве реабилитации возьмет на себя сделку с родственниками Мустафы Ибрагимовича. Девчонки от него открещивались еще в прошлый раз, и директор агентства лично уговаривал Громову на этого клиента. Зато теперь с Хоттабычем контакт налажен, и она в курсе того, какие аргументы действуют на него стопроцентно. Отметив про себя, что машина превосходно отремонтирована, двигатель урчит, как накормленный зверь, а сиденье регулируется, как компьютерное кресло, Ангелина вспомнила свое любимое изречение, что худа без добра не бывает.

В агентстве она сразу же столкнулась с директором, который будто нарочно ее караулил у входа.

— Гелечка, солнышко, чуть не разминулись, — расплылся он в улыбке.

— Ну что вы, я первым делом собиралась зайти к вам, — Ангелина тоже улыбнулась, потрафив его наигранной наивности.

При всех замечательных человеческих качествах и бесспорном руководительском даре, в наивность директора мог поверить только несведущий глупец или, наоборот, слишком напыщенный умник. Этот блистательный карьерист начал работу простым агентом, а через десять лет сам стал руководителем. Про него ходили разные слухи, Ангелина не особо к ним прислушивалась, но одно она знала точно: у безобидной золотой рыбки были акульи челюсти.

— Так что насчет Мустафы Ибрагимовича? Он еще вчера справлялся о тебе.

— Беру, не глядя, — обрадовала директора подчиненная.

— Ты далеко пойдешь, Громова. У тебя особый нюх предвидения будущего и извлечения выгоды из бесперспективных вариантов, — лукаво усмехнулся директор, рассыпаясь в двусмысленном комплименте.

«Видимо, ему еще не донесли о моих вчерашних „победах“», — заподозрила Ангелина, а вслух отрапортовала, — Каков поп, таков и приход.

— Ах плутовка! Ах коварная, льстивая женщина! — расхохотался он и в обход существующих традиций поцеловал подчиненной руку. — Дерзай, дерзай, заявка у тебя на столе, смотри только, не перепутай стоимость, как с Голубевским особняком, — пригрозив на прощание пальцем, директор удалился.

Мир что ли перевернулся? Ангелина растерялась. Обычно за подобные ошибки начальство руки не лобызало, а карало и рублем, и гневом. Девчонки встретили ее аплодисментами, чествуя как героиню.

— Издеваетесь? — оскорбилась она и пождала губы.

— Гелечка, милая, что ты? — затараторила диспетчер Маша. — Мы и сами после твоего вчерашнего признания о срыве сделки ожидали нахлобучки, а когда еще с Голубевым казус приключился, вообще сидели тише воды, ниже травы. Но с утра Голубев прислал по факсу извинение и уведомление о снятии дома с продажи. Он объяснил, что произошло недоразумение, и его родители передумали продавать свою недвижимость. В качестве компенсации Голубев предложил заплатить проценты так, как если бы сделка состоялась.

— Дайте факс, — все еще не верила Ангелина.

Действительно, все документы грамотно оформлены и подписаны самим Голубевым на бланках с реквизитами его нотариальной конторы. У Ангелины немного отлегло на душе. Не успела она на стул присесть, как в агентство огненным ураганом влетела Виолетта Павловна.

Сегодня она выглядела шикарней прежнего. Бордовую куртку Виолетта Павловна сменила на рыжий лисий полушубок, но красный берет, красный шарфик, красные перчатки и красные лакированные сапожки оставались неизменными, так же как и красная губная помада, румянец и красный лак для ногтей. С загадочным видом она села напротив Ангелины и царственным жестом положила на стол незапечатанный конверт.

— Это для вас, — пояснила королева.

Чудеса продолжались. Девчонки, никогда раньше не видевшие Виолетту Павловну, онемели. Но эта дама привыкла производить фурор. И вскоре девчонки тоже засияли ответными улыбками. Вытягивая шеи, они сгорали от любопытства, пока Ангелина вытаскивала из конверта открытку.

Это было приглашение на торжественное бракосочетание Виолетты Павловны и Платона Платоновича.

— Я вас от всего сердца поздравляю! — Ангелина привстала и, перегнувшись через стол, поцеловала «молодую» в нарумяненную щеку. — Ох! Вы представить себе не можете, как я за вас и за Платона Платоновича рада!

— Почему же не могу?! — Виолетта Павловна кокетливо поправила огненные локоны. — Я и сама несказанно рада! И если бы не вы, Ангелина, мы бы с Платошей никогда не познакомились.