– Так ты появилась на том вечере в министерстве неслучайно? – сухо спросил он. – Тебя подослали, чтобы ты познакомиласьсо мной и...

Эллина открыла глаза и гневно посмотрела на Хайнца. Сначалаона хотела изобразить недоумение, но потом решила, что гораздо уместнее будетболее эмоциональная реакция.

– За кого ты меня принимаешь? За шлюху на задании?

Хайнц поморщился. И ничего не сказал.

– Это оскорбительно, – прошептала Эллина, зажмурившись.

– Ты же сама сказала, – возразил Хайнц, – чтополучила приказ...

– Да, но я не шпионка! Меня запугали, понимаешь? – Оназадрожала всем телом. – Вчера в городе ко мне подошел какой-то мужчина.Русский. Сказал, что я должна сделать так, как он велит, иначе... Иначе...Будет плохо мне и моим близким... На себя-то мне плевать, а вот насемью... – Эллина порадовалась про себя, что не рассказала Хайнцу о том,что у нее нет ни единого родственника. – Их же отправят в лагерь.А то и расстреляют. Ты не представляешь, что у нас творится... – Онараспахнула глаза и с болью посмотрела на него. – Я не могу предатьтебя и не могу подставить под удар близких, вот и решила умереть. Этоединственный выход... – Эллина уткнулась лбом в грудь Хайнцу. – Зачемты меня спас?

Несколько мучительно долгих секунд он был по-прежнемунапряжен, но потом подался навстречу Эллине, обнял ее и прижал к себе сословами:

– Я не пережил бы твоей смерти, май либен Элла...

– Но что мне делать?

– Выйти за меня замуж.

– Ах, Хайнц, я тебе не об этом...

– Я понял, о чем ты, – заверил ееШтайнберг. – И, кроме своей руки и сердца, предлагаю тебе защиту.Поверь, если ты станешь моей женой, до тебя никто не доберется. Я увезутебя в свой замок в Баварии, приставлю охрану...

– А как быть с моими близкими? – оборвала еговзволнованную речь Эллина.

– Ничего с ними не сделают. Тебя просто пугали...

– Нет, Хайнц, я не могу так рисковать... – мотнулаголовой она. – Я очень хочу стать твоей женой, но...

– Соглашайся, Элла, – уговаривал ее он. – Не бойсяза последствия. И за родственников своих не переживай. Я обо всемпозабочусь. Если понадобится, мы можем инсценировать твою смерть... Это решитвсе проблемы!

«Да, это решило бы все проблемы, – мысленно согласиласьЭллина. – Но есть одна главная, из-за которой я не могу согласиться натвое предложение...»

– Хайнц, милый, я осталась бы с тобой с огромнойрадостью, – с неподдельной искренностью произнесла она. – Но я несмогу жить в Германии... Как и в любой другой стране, кроме Советского Союза.

– Почему?

«Потому что там – моя любовь! Мой Малыш, без которого ясебя не мыслю...»

– Это моя родина, Хайнц, – сказала она вслух. –Какой бы она ни была, я ее люблю!

Выпалив это, она замолчала. Фон Штайнберг долго смотрел нанее, по-стариковски вздыхая, потом с тоской проговорил:

– Что ж, понимаю тебя... – Он нежно коснулся ее щеки,вытерев соленую влагу. – Не плачь, любимая, я тебе помогу...

– Но как?

– Не спрашивай ни о чем, просто доверься мне, –улыбнулся ей он. – А сейчас поднимайся и приводи себя в порядок, мыидем выбирать тебе платье для завтрашней вечеринки...

К дому Канариса Эллина с Хайнцем подъехали наавтомобиле с бронированными стеклами, присланном за ними самим адмиралом. Когдамашина подъехала к воротам, к ней бросились сразу несколько вооруженныхавтоматами военных. Один открыл дверь, остальные образовали нечто вроде живогокоридора, обеспечивая безопасность вновь прибывшим гостям. Сам дом охраняли неменее бравые солдаты, державшие на поводках мощных немецких овчарок.

Эллина, у которой от страха дрожали колени, выбравшись изсалона, оперлась на руку Хайнца. Она до сих пор не знала, каким образом тотсобирается ей помочь, и это неведение доводило ее до исступления. Нервы Эллиныбыли так напряжены, что она реагировала на любой громкий звук, вздрагивая всемтелом.

– Перестань трястись, – шепнул ей на ухо Хайнц. –Это становится заметным...

Эллина постаралась взять себя в руки, но у нее ничего неполучилось. Поджилки тряслись, а сердце бухало, как кузнечный молот. Правда, ейудалось нацепить на лицо более-менее естественную улыбку. Но она почти тут жесползла, когда Эллина заметила в немногочисленной толпе зевак человека, которыйследил за ней. Она, естественно, не могла этого знать точно, но предчувствиеподсказывало, что он тут по ее душу...

Едва она успела подумать об этом, как почувствовала тяжестьна своей руке, которой обхватывала локоть Хайнца. Эллина повернулась к спутникуи охнула, увидев, как он, схватившись за сердце, оседает.

– Хайнц! – испуганно вскричала Графиня. – Что стобой?

Но фон Штайнберг не ответил. Закатив глаза, он рухнул наасфальт.

– Герру Штайнбергу плохо! – услышала Эллина громкийголос одного из солдат, и в ее мозгу вспыхнуло: «Это все из-за меня! Хайнц такпереживал, что у него не выдержало сердце...» Эллина упала на колени рядом сним, наплевав на роскошное платье, тут же ставшее грязным, и схватила Хайнца заскрюченную в судороге руку, будто могла своим прикосновением его излечить.

– Позвольте, – услышала она над своим ухом, затемпочувствовала на плече чьи-то руки. Они отстранили Эллину от Хайнца, и рядом сним опустился на колени мужчина в круглых очках, по всей видимости врач.

– Что с ним, доктор? – спросила Эллина. Голос еедрожал.

– Сердце, – коротко ответил он, затем дал знак одномуиз солдат. Почти тут же к воротам подкатила машина с медицинским крестом набоку, из которой выбежали два санитара с носилками.

– Можно мне с вами? – воскликнула Эллина, кидаясь задоктором к карете «Скорой помощи».

Тот коротко кивнул. Эллина забралась в машину вслед заносилками с Хайнцем. Дверки захлопнулись. Машина тронулась. Эллина бережновзяла Хайнца за руку и поцеловала костяшки пальцев. Вдруг она почувствовалакороткое, но крепкое пожатие. Удивленно вскинув глаза на лицо Хайнца, Эллинаувидела на его губах легкую улыбку. А в следующее мгновение он...подмигнул ей. И только тогда Графиня поняла, что сердечный приступ былинсценировкой. Хайнц симулировал его, чтобы избежать посещения вечеринки и темсамым уберечь Эллину. А не говорил он ей о своей задумке для того, чтобыее реакция на его «приступ» была естественной...

– Спасибо, – шепнула она на ухо вновь смежившему векибарону.

Тот ласково провел пальцем по внутренней стороне ее ладони,но так осторожно, что никто этого не заметил. Ни врач, ни санитары несомневались в том, что у фон Штайнберга на самом деле плохо с сердцем. Потом,когда кардиолог провел полное обследование, он был очень удивлен егорезультатами: пациент оказался абсолютно здоровым. Однако фон Штайнберг настоялна госпитализации, так как, несмотря на заключение медиков, чувствовал себяочень плохо и жаловался на боли в грудной клетке. Врач, решив, что это нервное,прописал пациенту успокоительные таблетки и покой. Хайнц провел в клиникечетыре дня (Эллина все это время была при нем) и выписался совершенно здоровым...