— Уоррену никогда тебя не одолеть.

— Его собирается учить Тони.

— Зачем он так поступает?

— Забавы ради.

— Твой брат нашел единственный путь к моему сердцу.

— Он делает это не для тебя или твоего брата, а для меня.

— Догадываюсь.

— Я это ценю, — заметил Джеймс, привлекая ее в свои объятия. — Или ты ждешь от меня, чтобы я подставил ему другую щеку?

— Нет, но я призываю тебя к сдержанности.

— Никто не запрещает тебе надеяться, моя дорогая.

— Я поговорю с Уорреном.

— Может быть, ты хочешь, чтобы я никогда с ним не разговаривал? Что ж, это я могу тебе пообещать.

— Ну нет, это лишнее. Однако мы отвлеклись, я хотела бы предложить Уоррену переехать в наш дом.

— Нет.

— Тогда мне придется переехать к Элбани и составить ему компанию.

— Но, Джордж…

— Я это сделаю.

Джеймс неожиданно сдался:

— Хорошо, пригласи его, но увидишь, он откажется. Он так же стремится проводить со мной время, как и я с ним. Джорджина улыбнулась и подвинулась поближе к мужу.

— Ты бы лучше помог мне подыскать жену для моего брата. Сам он не хочет жениться, но если бы нашлась какая-нибудь подходящая женщина, она могла бы…

— Забудь об этом, Джордж, я не пожелал бы этого своему худшему врагу.

— Я, честное слово, считаю, что женитьба исправит его. Так хочется помочь ему.

— Если ты такая жестокая и готовишь западню ничего не подозревающей невинной душе, пожалуйста.

— Это не смешно, Джеймс Мэлори.

— Я и не шутил.

— Какого черта ты здесь делаешь? — с удивлением спросил Энтони брата, встретив его на балу у входа в бальный зал.

— Я могу задать тебе точно такой же вопрос. Энтони ответил с гримасой отвращения:

— Любовь моя обожает танцевать, разве ты не знаешь? Теряюсь в догадках, как ей удается так часто таскать меня на эти сборища. А ты как здесь оказался?

— Эми, — ответил Джеймс, кивая на небесно-голубое платье, кружащееся в вихре танца. — Эта маленькая капризница решила ехать в последний момент. Но отговорить ее уже не было никакой возможности.

— Ну правильно, ведь Эдди и Шарлотты нет в городе, кому же еще быть дуэньей? Джордж еще не встает?

— Пока нет, однако она успевает объяснить мне все про мой долг, ответственность и то, что мне пора уже приобретать опыт, так что деваться было некуда. Но если бы я знал, что ты здесь, я предоставил бы эту честь тебе.

— Нет уж, уволь, — засмеялся Энтони, — я свое отъездил с нашей дорогой Реджи. Теперь твоя очередь.

— Я тебе это припомню, старый осел, вот увидишь.

— Не кипятись. По крайней мере он здесь, чтобы ты развлекся. — Джеймс посмотрел в ту сторону, куда кивал Энтони. В глубине бального зала стоял высокий американец.

Уоррен выглядел совершенно другим человеком. Во фраке он совсем не отличался от остальных гостей.

Джеймс с удовольствием отметил, что, судя по всему, Уоррен явно не в своей тарелке, но это не улучшило его собственного настроения. Джеймс предпочел бы остаться дома с женой.

— Я уже его заметил, — процедил он сквозь зубы. — И еще подумал, что мне перестало везти, ведь он не был у меня дома почти неделю.

— Можешь меня поблагодарить. Полагаю, он едва доползает до постели: я тренирую его по весьма жесткой схеме.

— Он согласился брать у тебя уроки?

— А то нет! — ответил Энтони. — Он так стремится совершенствоваться, а с его способностями к дальнему бою не удивляйся, если янки уложит тебя во время следующей встречи.

— Кажется, мой мальчик, я давно не укладывал тебя самого, но душевно рад это сделать, когда тебе будет угодно. Энтони засмеялся:

— Нам следует воздержаться от этих сумасбродных забав, пока наши жены не начнут понимать нас лучше. Рос так выходит из себя, когда я в чем-нибудь провинюсь, что с ней нет никакого сладу.

— Должен тебе сказать, что это только еще больше меня распаляет.

— А что скажет Джордж?

— Поблагодарит меня. Ты не относишься к ее любимчикам.

Энтони вздохнул:

— В чем же моя вина на этот раз?

— Ты предложил себя в учителя ее брату.

— А откуда она об этом узнала?

— Кто-то ей рассказал, может быть, я.

— Очень мило, — отозвался Энтони. — Ей хотя бы известно, что я оказываю парню услугу?

— Мы оба знаем, кому именно ты оказываешь услугу, и я это ценю, даже если Джордж другого мнения. Энтони неожиданно усмехнулся:

— Надеюсь, ты не передумаешь. Знаешь, он не так плох. Конечно, у него не такие могучие кулаки, как у тебя, но, если случайно откроешься, он способен нанести очень сильный удар. Я тоже иногда еле прихожу домой.

Джеймс, однако, не испугался.

— Когда он будет готов к бою?

— Думаю, через месяц, но этот парень так нетерпелив, что его не удастся убедить подождать немного. Страсти так и кипят в нем, и он с удовольствием выплеснет их на тебя, хотя я подозреваю, что не только ты их вызываешь.

— Вот как?

— Несколько раз я замечал, как он стоит, вперив взгляд в пространство, а мы знаем, что это обычно значит.

— Бедная девочка! — ответил Джеймс. — Кто-нибудь должен ее предупредить.

— Я бы с удовольствием, но не знаю, кто она, а уж он не признается — из себя выходит, если я подтруниваю над этим. Кстати, думаю, что, когда я натренирую его, у тебя будет единственное преимущество — его гнев.

— Я прекрасно это знаю, он не способен владеть собой.

— Что верно, то верно. Интересно, на кого это он смотрят?

Джеймс проследил за взглядом Энтони и увидел, что Уоррен хмуро разглядывает кого-то в зале. Но слишком много пар танцевало, и было непонятно, кто вызвал интерес Андерсона.

— Думаешь, это его любовь? — вслух спросил Джеймс.

— Черт меня возьми совсем, если это не так! — усмехнулся Энтони. — Это должно быть интересно.

— Хорошо бы ему заняться делом, а не сердиться попусту.

— Старина, еще целый вечер впереди. В любом случае он пригласит ее на танец или разъярится, увидев, как она с кем-то флиртует, да мало ли что может случиться!

Джеймс неожиданно вздохнул:

— А если мы ошибаемся?

— Ошибаемся? — запротестовал Энтони. — Но почему?

— Мы решили, что им движет ревность, но чтобы ревновать, надо влюбиться, а, по словам Джордж, он не испытывает нежных чувств ни к кому.