Я всегда говорил, что толпа без вожака никогда ничего не стоит, а когда придать организованность этим людям, они всегда будут воевать.

Мядельский бой послужил большим подспорьем в нашей партийной работе. После этого ряд командиров партизанских отрядов попросили меня, чтобы я отдал из еврейского национального подразделения людей для укрепления боевого духа. Мне пришлось с этим согласиться, пришлось бросить этих людей для укрепления других.

Для мирного лагеря еврейского населения, который при нас находился, так называемый семейный лагерь, который надо было охранять и кормить, мы передавали захваченное у немцев продовольствие и одежду. Мы организовали ряд пошивочных мастерских, прачечную, починочные обувные. Все то, что попадало в лагерь под руки, переделывали, перекрашивали, перешивали, и оттуда мы одевали партизан.

Еврейский семейный лагерь нам очень много помог в этом отношении. Еврейский семейный лагерь обслуживал партизан. Мы там делали сотни сапог, ботинок. Мы из двух-трех штанов могли сделать одни штаны, из двух пиджаков могли сделать один пиджак.

В лагере был порядок. На каждые 25 человек был один старший. Это называлось “взвод”. Когда партизаны сходились на отдых, из этого семейного лагеря появлялись женщины, старики и готовили пищу для кормежки партизан и выпекали прекрасный хлеб, делали в формочках двухкилограммовые булочки, хорошо, как следует испеченные. И население не могло делать плохой хлеб, потому что знали, что они дают хлеб тем, кто их защищает, воюет.

Мы впоследствии организовали из отдельных стариков, которые остались, не могли воевать, такие бригады по обслуживанию, и они много сделали. Могли делать в год тысячи пар сапог, и это было большим подспорьем для нас. Мы зимой имели сапоги, имели теплые перчатки, шапки-ушанки.

Мы всех женщин с детьми и стариков отправили за линию фронта небольшими группами по 150–200 человек.

Среди еврейского населения мы получили ряд видных специалистов, в которых мы остро нуждались в военной обстановке. Мы получили из Долгинова врача Котляра, прекрасный врач. Он вышел с женой, с матерью-старушкой… Мы имели военного фельдшера, но, когда мы обогатились этим врачом, в партизанском отряде, где он работал, мы никогда не имели несчастных случаев. Котляр Самуил – это был любимец окружающего населения и партизан. Его старший и младший братья тоже врачи, имеют ученую степень. Этот человек, его мать и жена – они за каждым бойцом ухаживали, как за ребенком. Мы оставляли их втроем, было тяжелое время. Мы бросали тяжелораненых, и мы не имели случаев потери раненых или больных.

Котляр был не только врачом, он был хорошим руководителем среди больных и раненых. Он их сумел вылечить, он их носил на носилках. Когда немцы приближались к лагерю, он с женой, с матерью на руках выносили раненых.

Ряд смелых товарищей было. Это Фридман Яков Миронович – боец-разведчик. Их было пять братьев у меня. Все братья раньше у меня работали жестянщиками. Когда мы напали на Долгиново (я в последнее время работал в этом районе), все пять братьев пришли ко мне. Этот Яков, еще молодой парень, около 22 лет, он был бесстрашным человеком. В любой немецкий гарнизон проникал. Посмотрит все, что там находится. Это был такой разведчик, который славился своими действиями. Остальные три брата живы. Один погиб за два дня до соединения с Красной армией.

Еще был один эстонец (фамилии не помню), прекрасный, смелый товарищ. В любое место его пошли, он выполнит. Он ходил с гранатой в кармане, побывал в Вильно, куда бы ни послали его, обязательно пойдет. Он пошел на станцию Княгинино. Там находился еврейский каторжный лагерь. Было в нем 75 человек евреев, работавших по погрузке и разгрузке. Он пошел в этот лагерь. Три дня жил в этом лагере, с каждым переговорил, как выйти, вооружил этих людей, ночью напал с людьми на немцев, подожгли немецкие склады, забрали то, что можно было забрать из продовольствия и особенно из курева, и всех привел к нам в лагерь. Это были очень ценные люди.

С выведенной группы мы имели четырех врачей и ряд других специалистов.

Семь молодых парней из местечка Граево пошли в лес в начале войны, в декабре 1941 года, напали на немецкий гарнизон, убили 9 полицейских, а 6 живыми взяли, вооружились как следует и потом присоединили к себе еще 28 человек русских из местного населения и создали партизанскую группу. Они пришли ко мне немного позже. Руководителем этой группы они сделали Роговина Моисея.

Нельзя не отметить смелую боевую девушку, дочь холоповского мельника – Берту, которая пришла к нам в партизаны в 1942 году и как смелая разведчица действовала до октября 1943 года. За время ее работы как партизанки она побывала в десятках немецких гарнизонов с целью разведки и заброски партизанской литературы.

Дочь куренецкого извозчика – Ида Гольдштейн – вошла в партизанскую семью в первые дни Отечественной войны. Это она организовала десятки людей и вывела их из Вилейского гетто, избавив от смерти. Ида – участница десятка партизанских боев и организатор женской подрывной группы. Это она сделала из тола “ребенка” и, как “мать”, шла мимо железнодорожного пути навстречу немецкому эшелону, а когда приблизилась – бросила “ребенка” под паровоз, вызвав этим крушение эшелона. Не дождалась эта девушка светлых дней освобождения. Она погибла в бою с немецкими оккупантами.

Кто не знал в партизанах смелого 18-летнего юношу – Альперовича Яшу, сына куренецкого кустаря? Он связал свою судьбу с партизанами в первые дни Отечественной войны. Он был конным разведчиком отряда. Под ним немцами была убита лошадь. В ответ на убийство любимого коня Яша бросает в немцев гранату и убивает четырех фрицев. Он ведет партизанский отряд в родное местечко. В хорошо знакомом ему доме засело 45 “ганцев”[103]. Яша врывается в нижний этаж каменного дома. Опаздывает. Немец тоже вслед за ним вбегает в дом и закрывает на засов входную дверь. Яша один среди 45 немцев. Он не растерялся: гранатой и автоматом выбивает немцев из нижнего этажа. Партизаны ведут усиленный огонь по дому, где засели немцы. Яша через окно кричит партизанам: “Перенесите огонь по второму этажу, первый я уже очистил”.

За три года работы наших партизан в тылу надо сказать, что в Белоруссии не было людей, которые иначе не мыслили, чем защищать свое Отечество. Белорусский народ, русские, евреи, поляки, которые на нашей территории проживали, все они показывали свои благородные качества – качество любить свою Родину, любить свой народ[104].

Приказ руководства отряда о выводе группы евреев через линию фронта на Большую землю Николай Киселев получает в середине августа 1942-го.

Почему именно в это время?

Дело в том, что евреи в первой половине 1942 года еще не столь массово бежали в леса и семейные лагеря не были столь многочисленными, как позднее, и партизаны могли сами справляться с проблемами, связанными со спасением этих людей.