обычного. Даже сейчас, когда Рен наблюдала за происходящим, воды в камере набиралось все больше, пока через минуту пленница не очутилась в ней по икры. Она вспомнила о рыбах-людоедах. Необходимо немедленно выбраться из воды.

– Что нам делать? – обратилась она к барду.

– Карабкайся, карабкайся, карабкайся!

Она взглянула в его сторону. Рассмотреть его в кромешной темноте почти не представлялось возможным, но Рен уловила звук движений мальчика и обнаружила, что он находился выше нее.

– Ввысь, высоко, словно это небо, – пел мальчик, его тень цеплялась за металлическую решетку камеры. – Рыбы не летают, не так ли? На это было бы интересно посмотреть!

Рен не требовалось повторять загадку дважды. Не раздумывая ни секунды, она вскарабкалась по решетке слева от себя, взбираясь все выше и выше, пока не оказалась подальше от воды. Но все равно недостаточно высоко: через пять минут вода достигла пальцев ее ног, поэтому девушка полезла еще выше.

– Они хотят, чтобы мы умерли? – кричала она мальчику. – Что это за безумие?

– Из меня получился бы хороший труп, если бы я умер, – вот и все, что он выдал вместо нормального ответа.

Он уже проходил через это и все еще был жив. Пускай и не совсем в своем уме. Неужели ночи, подобные этой, довели его до безумия?

Она не могла в это поверить.

Мышцы уже начинали болеть от усилий, с которыми она цеплялась за прутья. Рен не находила, на что опереться, поэтому держалась над водой только благодаря силе воли. Это не сулило ничего хорошего, учитывая, какой жуткой и гадкой едой кормили девушку охранники и сколько травм она получила в совсем недавно приключившемся бою.

И все же Рен оставалось лишь цепляться. Если она упадет в воду, то умрет.

– Как долго это длится? – рявкнула она. Ничего. – Долго это продлится? – спросила она громче. Ответа не последовало. Маленький негодяй решил помолчать именно сейчас?!

Рен посмотрела в его сторону и стала вслушиваться в тишину. Ну, не в абсолютную тишину. Ее глаза округлились. Проклятый мальчишка храпел! Она не могла взять этого в толк. Как, черт возьми, он мог спать?

– Сумасшедший, – проворчала она.

Происходящее длилось будто вечность, но на самом деле – всего лишь несколько минут – время тянулось медленно, как таял гигантский ледник, – веки Рен начали тяжелеть, и она несколько раз вздрогнула, просыпаясь. От падения и гибели ее спасали только паника и чистый адреналин. Но ей становилось все труднее обхватывать прутья; колени, пальцы на ногах и руках уставали и опасно скользили по железу. Металл, впивавшийся в конечности, перекрывал кровообращение.

Ты сейчас упадешь.

Это неизбежно.

Рен держалась так долго, как могла. Пальцы свело судорогой, а нога соскользнула. Наконец она рухнула, разбрызгивая воду повсюду. Ушла под ее поверхность целиком и тут же подскочила, выныривая. Она завопила, когда вода хлестнула по шее. Рен встала на ноги, воды из канала набралось ей по пояс. Она снова попыталась взобраться по чертовой решетке камеры, но мышцы дрожали, и у нее не получалось.

Рен охватила паника. Сколько осталось времени до нападения рыб? Она посмотрела на канал, и тут на поверхности воды показался хребет. Что, черт возьми, это было?

Это не мелкая рыбешка.

Рен вцепилась в прутья, на нее из-под крошечных волн, созданных падением, глядели желтые кошачьи глаза. У нее отвисла челюсть.

Неужели это?..

Рен с трудом удавалось это осознать. В темнице, в Верланти? Невозможно.

И все же это правда.

Перед Рен плавал водяной дракон.

Глава шестнадцатая

Аррик

Его отец что-то замышлял.

Верлантийский флот понес тяжелые потери во время битвы близ столицы Лорна. Король был гордым человеком, воспринимавшим любую неудачу как личное оскорбление. Виноватым, разумеется, он себя никогда не считал, зато находил кого обвинить и наказать. Обычно выбор падал на Аррика.

Во всяком случае, падал до того, как он перестал совершать ошибки, след которых мог привести к Аррику короля.

Они потеряли слишком много кораблей, чтобы принцу удалось скрыть неудачу, а его отец ни черта не сказал. Что-то было не так, и Аррик не находил себе места. Король не любил вести себя предсказуемо, но даже у него имелись особенности характера, которые Аррик раскусил много лет назад. И тот факт, что все изменилось, выбивал принца из колеи.

– Брат!

Аррик нахмурился в темноте и медленно обернулся. Лучше встречаться с Каталом, одним из двух старших братьев, лицом к лицу, чем пытаться скрыться от него и вдруг обнаружить нож около своего лица. По правде говоря, Аррик был старше Катала и Ареса, но король изменил дату его рождения. Никто не знал, что Аррик на самом деле перворожденный, и он собирался сохранять эту тайну, потому что слишком любил жизнь.

Катал неторопливо подошел к нему, пока за его руки цеплялись какие-то женщины. И коварно улыбнулся, сверкнув кривыми зубами. Аррик положил левую руку на рукоять меча и приготовился. Иметь дело с братом – все равно что пытаться плясать с гадюкой. Глупо и чрезвычайно опасно для здоровья.

– Брат, – поприветствовал он, едва сдерживая сарказм в голосе. Его сводные братья никогда не вели себя как настоящая семья. На протяжении многих лет Катал посылал за Арриком минимум пятерых наемных убийц. И воину пришлось усвоить несколько уроков. Братьям принца нравилось злить его и причинять ему вред, поэтому он поступал с точностью до наоборот. Он научился владеть собой и никогда не нападал открыто. Аррик наловчился дергать за ниточки, находясь в тени.

– Слышал, ты сегодня посетил могилу своей матери, – начал его брат.

– Посетил. – Он знал, к чему это приведет. Крыса.

– Знаете ли вы, – непринужденно продолжал Катал, поглядывая на каждую из висящих на нем женщин, – что мать нашего драгоценного Аррика покончила с собой в этот день пять лет назад? – Черноволосая женщина с воротом из соболиного меха посмотрела на Аррика с сочувствием, но Катал хмыкнул, и она промолчала. – Она жила в роскоши, имела все, что могла пожелать. Мой отец даже похоронил ее в фамильной усыпальнице, несмотря на ее позор.

Аррик держал себя в руках, хотя ему и хотелось стереть пьяную ухмылку с лица старшего брата. Этот дурак понятия не имел, о чем говорит. Мать Аррика была герцогиней и отвергла ухаживания короля, поскольку являлась замужней женщиной. К тому же его мама ненавидела Сорена. В детстве они росли рядом друг с другом, он был самовлюбленным хулиганом, которому нравилось причинять боль другим. Будучи молодой женщиной, она смогла дать ему отпор, но