понимать, как кому говорить. С одним человеком выгоднее казаться дурочкой, с другим – отвязной кокеткой, с третьим недоступной герцогиней, с четвертым – интеллигентной всепонимающей женщиной, с пятым…

Однако как повести себя с мужчиной, вошедшим в гостиную Микаэля, Анжела не смогла определить с ходу. У него было худшее из всех возможных выражений лица: честное и умное.

Худшее, потому что самое коварное. Ведь честный не может быть умным: только дурак говорит всегда правду. И умный, соответственно, не может быть честным. Однако Мика сказал, что этот детектив самый толковый в Москве, судя по отзывам…

Лучше всего сыграть дурочку, решила она.

Минут пятнадцать Алексей слушал лихорадочно-сбивчивое повествование об Аборигенке, приносившей коктейли. История выглядела немного бредовой, однако Алексей был уверен: Анжела не лжет. Разве только недоговаривает.

– Я решила вчера, что все это мне из-за жары привиделось и прислышалось, – именно так она выразилась, – но сегодня утром в самолете я обнаружила вот это, – и она протянула сыщику бумажный конверт.

– Положите его на стол, быстро, – произнес тот.

Анжела удивилась, но приказ выполнила, бросив конверт, словно тот оказался ядовитым.

– Вы оставили на нем множество отпечатков, – пояснил детектив. – Если там имелись отпечатки преступника, вы их смазали своими, к сожалению. Надеюсь, что не полностью… Больше к конверту никто не прикасался?

– Я, – смущенно ответил Мика.

– Хорошо, мы сделаем дактилоскопию, чтобы идентифицировать ваши и отличить от чужих. Если последние там наличествуют, разумеется. Вы не возражаете?

Никто не выразил протеста.

Кис натянул резиновые перчатки – без них он из дома не выходил, они лежали во всех карманах его пиджаков и брюк, не говоря уж о специальном портфельчике, который он обычно возил в багажнике машины. Осторожно взяв конверт за угол левой рукой, он приоткрыл его правой. Затем медленно наклонил, дав выскользнуть содержимому на стол.

– Засушенный цветок? – удивился он.

– Красная лилия. Не то чтоб очень редкий вид, но все же растет не везде.

– Вам это о чем-нибудь говорит?

– О да. Аборигенка носила точно такую же лилию в волосах. Свежую, конечно.

– Вот как, – пробормотал Алексей, как бы рассматривая цветок, а на самом деле решая: прямо сейчас вынуть козырь или еще подождать? – Вы ее узнали, как я понял.

Козырь он все-таки вытащил сразу, не утерпел. Нуте-с, теперь ваш ход, мадам.

«Мадам» принялась искать какую-нибудь правдоподобную отмазку, Кис это четко видел: глаза ее поплыли в сторону, всячески избегая случайного пересечения взглядов с сыщиком. Да уж, врать не так-то легко даже тем, кто изрядно поднаторел в этом искусстве. Когда ситуация нестандартна и одновременно неожиданна – приходится думать на ходу. А это, хочешь не хочешь, требует хоть небольшой паузы.

– Кого? – правдоподобно изумилась Анжела, распахнув красивые глаза в обрамлении красивых ресниц под красиво прорисованными бровями.

– Аборигенку, – любезно отозвался Кис.

– Узнала? Я – ее? Странная какая мысль. Я никогда не видела эту девушку раньше.

– А «арка Купидона», это разве не о ней?

– Ар… Арка Купидона? Вы о чем?

– О форме верхней губы. Вам она, форма эта, показалась знакомой, так ведь? Надо думать, достаточно необычная.

Анжела подняла брови.

– Я вас не понимаю.

Выбор у сыщика был ограниченный: либо принять ее игру, сделав вид, что верит; либо идти напролом. Второе чревато отказом в его найме. А это вовсе не входило в планы Алексея.

– Ну как же, – мягко возразил он, – вы сказали Микаэлю, что…

Анжела перевела взгляд на сына.

– Да, мама, ты вчера произнесла эти слова по телефону, – кивнул тот. – Я не знал, что они означают форму губы, я думал, что ты говоришь о стрелах Амура…

– Вот как? – она покачала головой, усмехнувшись, будто удивлялась самой себе. – Не помню. Я заснула, у меня случился тепловой удар… А когда проснулась, то обнаружила рядом мертвого Антона. Представляете мое состояние? И что я несла, какой бред, теперь не вспомнить. Возможно, мне снилось что-то, связанное с Амуром? – Анжела обезоруживающе улыбнулась.

– Ну что ж, на нет и суда нет. Аборигенку вы не узнали, она никого вам не напомнила. Однако, как вы утверждаете, она хочет вас убить. Может, вы представляете причину?

– Причину… Меня убить?! Какая может быть причина?!

– Множество. Например, она ваша дочь, от которой вы когда-то отказались.

– Боже упаси! Не было у меня никакой дочери!

– Ладно. Тогда она мстит вам за что-то.

– За что?!

– Анжела, я понятия не имею. Это вы должны мне дать хоть какую-нибудь зацепку. Переберите в памяти всех людей, которые могут желать вам зла.

– Но… Мика, как по-твоему, кто-нибудь может желать мне зла? Я совсем, совсем не вижу подобных личностей… Я никому ничего плохого не сделала… – На глазах у Анжелы выступили слезы.

– Но зачем-то она ведь вас преследует. В аэропорту она сказала, что придет за вами, верно? Голос ее был, Аборигенки?

– Не знаю, я никого не видела! Там много людей вокруг было, они между собой говорили на все голоса… Может, ко мне это никакого отношения вообще не…

– А засушенный цветок, – перебил ее детектив, – который оказался у вас на коленях в качестве напоминания о вашей встрече в отеле, он тоже к вам никакого отношения не имеет?

– А если это не она его положила?

– В самолете вы ее не заметили? Вы рассмотрели пассажиров?

– Да. Но Аборигенку не увидела.

– Допустим, она изменила внешность. Вы бы ее узнали, как вы думаете? У всех ведь разные способности к распознаванию лиц. Одни люди не могут идентифицировать человека лишь потому, что он надел очки. Другие узнают его и в парике, и с линзами…

– Я прошла весь салон, от начала до конца. Ее там не было, точно. И как ко мне попал конверт, я не…

– Значит, Аборигенка попросила кого-то из пассажиров. Может, заплатила, а может, наплела трогательную историю. Мол, у вас день рождения и она хочет сделать сюрприз. Но, Анжела, кто бы ни положил вам конверт, привет-то пришел от нее!

– Послушайте, но в таком случае она должна была крутиться рядом с пассажирами во время регистрации! Потому что потом они ушли через паспортный контроль, куда человек без билета попасть не мог. Запросите записи с камер наблюдения аэропорта!

О, мадам весьма умна, быстро сообразила.

– Замечательная мысль. Ответ: нет. Я не полиция, у меня не имеется подобных полномочий. И, к слову, почему вы обратились ко мне, а не в полицию?

– Они не станут искать. В теле Антона не обнаружили никакого яда или лекарства, которое могло бы его убить. А слова Аборигенки…

Анжела умолкла, лицо ее стремительно бледнело. Глаза, наоборот, потемнели – два колодца, черных, непроглядных. Ей стало по-настоящему страшно, понял Кис, она не играла.

– У меня же нет никаких доказательств! Разве полиция мне