— Доброе утро, мисс Латам. Мороз сегодня крепчает, — заметил лакей, поправляя серебряный поднос для писем. — Очень холодно, если хотите сегодня прогу… — Услышав конское ржание, он поспешил к двери. — Извините, мисс Латам.

— Кто там? — Из столовой вслед за Нелл вышла Онория с неизменным модным журналом в руке.

Нелл решила ретироваться. Пусть Карлоу делают вид, что им не противно принимать у себя в доме модистку, но вряд ли им захочется представлять ее своим знакомым.

— Не знаю, — начала Нелл, но Тревор уже впустил в дом закутанную в шубу фигуру.

Когда шубу сняли, Нелл увидела стройного, элегантного джентльмена лет пятидесяти с небольшим.

— Лорд Кеддинтон! — обрадовалась Онория. — Сегодня ужасный холод, вряд ли подходящий день для визитов. Папа, по-моему, в своем кабинете.

— Крестный! — Из столовой выбежала Верити. — Откуда вы? Надеюсь, не из самого Уоргрейва?

— Дорогие мои! — Гость поцеловал Верити в щеку и улыбнулся Онории. Его взгляд ненадолго задержался на Нелл. — Я приехал из Лондона вчера вечером и переночевал у моего друга Браунлоу в Беркхэмстеде. У меня небольшое дело к вашему отцу, а затем я поеду на юг, в Уорренфорд-Парк.

— Если только снег не растает. Иначе вам придется задержаться у нас, что было бы чудесно, — сказала Верити. — Ах, извините, какая я забывчивая! Нелл, это мой крестный, Роберт Вериан, виконт Кеддинтон. Крестный, мисс Латам гостит у нас.

Нелл удалось вполне сносно присесть в поклоне.

— Доброе утро, милорд.

— Доброе утро, мисс Латам. Вы выбрали холодный месяц для поездки за город. — Он улыбнулся, кивнул и следом за лакеем направился в кабинет.

— Какой приятный сюрприз, — сказала Верити. Она устроилась у камина с пяльцами и начала разбирать нитки. — Вы очень мило приседаете, Нелл. Я не думала, что модисток учат делать книксен. — Сообразив, что допустила бестактность, она покраснела.

— Да, модисткам делать книксен ни к чему, — согласилась Нелл, делая вид, будто не заметила оплошности Верити. — Я научилась этому, когда… Мы не всегда жили в бедности, — неубедительно закончила она.

Онория листала модный журнал. Как обычно, она присмотрела для себя самый экстравагантный фасон платья. Когда они с матерью в следующий раз поедут к портнихе, без жаркого спора не обойдется!

— Мы так и подумали, потому что у вас отличный выговор и безупречные манеры, но мама запретила нам расспрашивать вас, потому что это бестактно.

— Так и есть, — кивнула еще розовая Верити.

— Я выросла в относительном достатке, — призналась Нелл. — Но потом мама заболела, и… у нас закончились деньги, поэтому мне пришлось самой зарабатывать на жизнь.

— Как жаль, что у вас нет титула, — заметила Онория, не замечая, как нахмурилась Верити. — Тогда вы могли бы открыть собственную шляпную мастерскую. Так поступают многие французские аристократки; по-моему, очень изысканно. Титул придает шарм!

Нелл вздрогнула. Есть у меня титул! Точнее, был, до того как его отобрали. Леди Хелена Уордейл. Она не могла вспомнить, называли ее так когда-нибудь или нет. Во всяком случае, леди Хелена Уордейл — какая-то другая женщина, не она.

— Даже будь у меня титул, денег все равно нет. — Она с беззаботным видом пожала плечами. — Чтобы начать собственное дело, нужны капиталы. Пришлось бы арендовать лавку, покупать материалы и фурнитуру, нанимать работниц, давать объявления.

— Да, наверное, это дорого, — кивнула Верити, проворно работая иглой; на ее вышивании среди зеленых листьев появлялись розы. — Ах, может быть, Маркус пошлет свою новую приятельницу в мастерскую, где вы работаете, и ваша хозяйка будет так довольна, что повысит вам жалованье!

Онория рассмеялась:

— Верити, что ты! Я и думать не думала, что ты станешь говорить о таких вещах.

— А я не сомневаюсь, что он обзавелся новой любовницей, — парировала сестра. — А любовницы обходятся очень дорого, правда, Нелл?

— Не знаю, — подавленно ответила Нелл, и Верити снова смущенно замолчала. У самой Нелл пылали щеки, когда она наклонилась над рабочей корзинкой Верити и начала распутывать моток голубых шелковых ниток. Она помнила тот безумный миг, когда ее искушала мысль стать любовницей Маркуса, забыть о своих принципах и начать жизнь дамы полусвета. За деньги. Впрочем… за деньги ли? Может, она начала влюбляться в него уже тогда, только сама не поняла?

— Черт побери! — Лорд Нарборо так хватил кулаком по столу, что чернильница опасно закачалась, а Маркус привстал. — Так Уордейл был невиновен? Значит, с моей помощью на смерть послали невинного человека?

— Нет, нет, мой милый Карлоу, конечно нет, — утешал его Вериан. — Я лишь спрашиваю, не знаете ли вы других причин… объясняющих то судебное преследование. Я просто размышлял вслух. Кстати, когда я навещал вас в Лондоне, вы ничего мне не сказали… веревку назвали чьей-то глупой шуткой, Стейнгейт был ранен, столкнувшись с разбойником, — вот и все. Когда я получил ваше письмо, вынужден признаться, что в голове у меня был туман — да и сейчас ненамного яснее. Конечно, Уордейла признали виновным, но, возможно, кто-то сомневается в справедливости того давнего процесса. Мы с вами все подробно обсудили перед Рождеством, если вспомните, и тогда вы не были так распалены.

— Судя по вашим словам, вы надеялись, что он окажется невиновен, — сказал граф, снова садясь в кресло. Видя, как у отца дрожат руки, Маркус встал и налил отцу бренди. — Да, не скрою: мне хочется, чтобы это было так. Уилл Уордейл был моим лучшим другом! Но если он оказался невиновен, значит, к убийству и предательству добавилась несправедливость!

— Дороги, должно быть, совсем занесло, — задумчиво заметил Маркус в гнетущей тишине, последовавшей за замечанием отца. — Кажется, мороз крепчает.

Вериан бросил на него пронзительный взгляд, и Маркус еле заметно кивнул в сторону двери.

— Да, в самом деле. Что ж, тогда я, наверное, поеду, пока не поздно.

Маркус был рад, что Вериан понял его намек.

— Жаль. Было бы замечательно, если бы вы остались к обеду, но мама все поймет.

— Может быть, в другой раз. — Вериан оглянулся на старого друга. — Я поручил Грегсону, моему личному секретарю, отыскать старые папки, пока я в отъезде. Он умный молодой человек. Посмотрим, что ему удастся раскопать. До свидания, Карлоу.

Отойдя подальше от кабинета, виконт заметил:

— Такие мысли не доведут вашего отца до добра. Наверное, хорошо, что его вспышку не слышал никто, кроме нас, иначе кто-нибудь мог бы подумать, что его терзают угрызения совести.

— Черт побери, Вериан!

— Я сказал «подумать», — хладнокровно повторил пожилой гость. — Вы хотели рассказать мне еще о чем-то?

— Возможно. — Еще кипя, Маркус открыл дверь библиотеки и пригласил Вериана войти. — Я надеялся, что отец найдет наше положение скорее бодрящим, чем огорчительным, но напоминание о том, что в виновности Уордейла остаются сомнения, больно его ранило.