Галлахер подобрал искореженный болт, отлетевший к его ногам, дернулся и с проклятиями начал перебрасывать его из ладони в ладонь: болт оказался страшно горячим.

– Это и есть та самая мясорубка? – поинтересовался Камачо, не отрываясь от камеры. Он зафиксировал весь процесс от начала до конца.

– Точно, – отозвался я. – Если влезть в нее – верная смерть. Хотя и очень легкая. Практически мгновенная. Но все равно не рекомендую.

Обозначив границы мясорубки, я нашел на обочине большой камень и как следует вдавил его во влажную глину тропинки метрах в трех от аномалии. Сталкеры, которые пойдут следом за мной по этой тропе, будут кидать болты с этого репера, чтобы определить опасное место.

Галлахер сунул мой болт в кармашек бронежилета. Ладно, пусть у него будет еще один сувенир. У меня-то болтов полный карман. Если закончатся, я всегда успею раскулачить любителя сувениров.

Сделав несколько широких зигзагов и миновав пару брошенных полуразвалившихся дотов, которые некогда входили в состав первой линии обороны, но были поглощены разросшейся Зоной, мы вышли к железнодорожной насыпи. Родные места! Вон там, метрах в шестистах, я на той неделе лежал, прячась от собственных отмычек. Вон в тех развалинах к северо-востоку, в подвале, мы скрывались от выброса. Вот котлован, устланный мусором… Хм. Что-то не так, чего-то не хватает в окружающем пейзаже, и это очень неприятно. Всегда, когда в Зоне что-то непонятно или вызывает тревогу… а, ну да, огромного экскаватора, годами висевшего на краю ямы. Понятно. На дне котлована, возможно, еще сохранились кости Кислого, Китайца и кровососа – сами трупы наверняка уже стали добычей слепых собак. Нет, через котлован с изнанкой мы не пойдем, не самый удачный теперь маршрут.

Мы осторожно двинулись по некогда накатанной проселочной дороге, ныне заросшей высоким сохлым бурьяном, к линии электропередачи с оборванными проводами. Благополучно миновав Периметр и пережив вертолетный обстрел, охотники слегка расслабились, решив, что самое страшное уже позади. Легкость, с какой я обнаруживал аномалии, убаюкивала их. Я показал им несколько слепых собак, трусливо сопровождавших нас на почтительном расстоянии, и это, как и почти полное отсутствие на провешенной сталкерами тропе смертоносных ловушек, лишь еще больше расслабило охотников. Монстры Зоны, как и одиночные бродяги, явно боялись приближаться к большому отряду. Галлахер пальнул в их сторону одиночным, и твари бросились врассыпную, словно крысы.

Стеценко и Пустельга о чем-то трепались в полный голос, Камачо задавал мне какие-то дурацкие вопросы про Зону, Мартин Донахью, с любопытством крутивший головой по сторонам, то и дело вылезал за пределы установленной мной трассы. Пока мои туристы не наблюдали в Зоне ничего опаснее двуногих существ в военной форме. В общем, я их понимал: мне тоже первое время трудно было осознать, что унылый среднеевропейский пейзаж вокруг смертельно опасен. Туристы все еще не верили, что они уже внутри, они все еще ждали, когда же мы пересечем невидимую границу и попадем наконец в настоящую Зону, в которой кипит непрерывная битва между сталкерами и порождениями тьмы.

Однако подобная беспечность здесь строго наказуема. Свалка, конечно, так себе полоса препятствий, на троечку, а вот ближе к Агропрому идти прогулочным шагом уже не получится. А уж на Милитари, к примеру, вообще гляди в оба и только успевай уворачиваться и менять магазины в автомате.

Ну, ладно, господа. Самое время кое-что вам продемонстрировать. Обычно всякого новичка в Зоне слегка учат, чтобы не расслаблялся и не совался туда, куда слепая собака хрен не сунет. Это очень полезно: обостряется инстинкт самосохранения и улучшается цвет лица.

Я уже показал им несколько простейших ловушек, и осмелевшие туристы теперь сами уверенно находили очевидные аномалии, которые легко было определить по характерным признакам – вмятой в почву траве, потрескиванию статических разрядов, цветным пятнам на почве и на экранах сталкерских детекторов. Дождавшись, когда впереди замаячит дерево с пожелтевшей листвой, я слегка отпустил ведомых вперед, сделав предупреждающий жест Хе-Хе. Для науки. И, едва ярко-желтая листва зашевелилась, словно в кроне дерева заработал мощный вентилятор, страшно зарычал:

– Стоять!!!

Стеценко и Пустельга мгновенно замерли как вкопанные; Камачо остановился на полушаге; Донахью по инерции шагнул вперед да еще и недоуменно полуобернулся ко мне.

Разумеется, жарка выбрала именно его.

Что касается Сэма, то он повел себя самоотверженно: едва на уровне груди Донахью вспыхнуло вынырнувшее из кроны дерева клубящееся ослепительно-красное облако, Галлахер рванулся вперед и в прыжке сбил Мартина на землю. Они покатились по траве, а жарка, сделав задумчивую петлю в воздухе, направилась следом за ними.

А черт! По моим расчетам, все должно было закончиться опаленными ресницами и легкими ожогами. Жарка никогда не выходит самостоятельно за пределы своего обычного маршрута, она гигантским маятником взад-вперед движется по поляне, пока не успокаивается на некоторое время и не зависает неподвижно невысоко над землей. Однако стоит ее потревожить интенсивными колебаниями воздуха, и она снова начинает перемещаться, выжигая под собой траву. Ее невозможно зафиксировать никаким детектором, кроме теплового, зато длинные полосы пожелтевшей травы и кустов, отмечающие ее маршрут, видны издалека. Так вот, я специально подвел охотников к самому краю желтой полосы, чтобы все закончилось опаленными ресницами и легкими ожогами. Но теперь Мартин и Сэм оказались точно на пути следования жарки, и клубящееся огненное облако, потревоженное колебаниями воздуха и взмывшее метра на полтора вверх, падало прямо им на головы.

У меня над ухом загрохотала автоматная очередь: Камачо попытался расстрелять жарку. Без особого успеха – пули пронзали сгусток раскаленного ионизированного газа, даже не оставляя следов.

Я рванул с пояса герметичный контейнер для хабара, но Хе-Хе успел быстрее. Брошенный им контейнер столкнулся с жаркой и исчез в ослепительно белой вспышке. На траву брызнул дождь расплавленных металлических капель, а огненное облако, сбитое с пути, изменило траекторию.

– Отползайте! – страшным шепотом прохрипел я. Орать сейчас было нельзя – сбитая с маршрута блуждающая жарка очень чутко реагирует на малейшие колебания воздуха. – Только потихоньку, не делайте резких движений!

Миша произнес то же самое по-английски. Донахью и Галлахер с застывшими физиономиями по-пластунски, на одних локтях поползли в нашу сторону. Чудное, должно быть, ощущение – когда лежишь мордой в землю, а над тобой парит, потрескивая, смертоносная аномалия, испускающая нестерпимый жар. Хвала Черному Сталкеру – не довелось ни разу попробовать.

Я замер со своим контейнером в руке, внимательно следя за тем, как поведет себя огненное облако. Если жарка снова свалится с новой траектории вслед уползающим охотникам, надо будет угостить ее еще одним контейнером. Годится, в принципе, любой предмет, желательно металлический и потяжелее, чтобы вернее сбить аномалию с направления. Главное – бросок должен быть короткий, резкий и точный.