Повадками слепые собаки напоминают гиен или шакалов. Они будут долго преследовать крупную добычу на почтительном расстоянии, не решаясь подойти ближе, а потом, измотав жертву, понемногу обнаглеют и рано или поздно сожмут кольцо.

Наконец роща кончилась, и мы вышли на луг, так и не дождавшись нападения. Вот и ладушки: на открытом месте охотиться сподручнее. Странно только, что нас начали пасти еще на самых дальних подступах к логову. Или твари-телепаты еще издали учуяли, что мы идем их бить?..

– Собачья деревня! – выдохнул Хе-Хе.

Неподалеку виднелись полуразрушенные, почерневшие от времени хаты. Деревенька резко обрывалась в глубокий овраг – во время самого первого выброса здесь пошел разлом в земной коре, и несколько домов оказались погребены под многометровым завалом. Половина одного из домов так и осталась стоять на краю обрыва – словно рассеченная гигантской бритвой. По дну заваленного мусором оврага протекал мутный ручей, далеко за домами торчала покосившая опора ЛЭП. Неплохой ориентир. А прямо перед нами, метрах в ста, сидели полукругом слепые собаки. Полтора десятка. И еще не менее двух дюжин вертелись в траве, выглядывали из перекошенных сараев, шуршали в кустах на опушке.

Белить твой потолок!

– Это, – произнес Хе-Хе моментально осипшим голосом. – Нам не до фига ли будет?..

Я одарил его мрачным взглядом. Не хватало еще посеять панику среди туристов. Вот тогда нам точно труба. Молчи, бродяга, работаем по резервному варианту.

– Огонь одновременно, – распорядился я. – По моей команде.

Миша Пустельга первым почувствовал неладное. Возможно, другие тоже ощутили некоторый дискомфорт, однако благоразумно оставили свои соображения при себе. Все-таки я немного сумел внушить им насчет царя и бога в моем лице. Зато простодушный Миша выступил за всех:

– Хемуль, почему их так много? А если они атакуют нас все разом?..

Разумеется, они атакуют нас все разом, как только скомандует чернобыльский пес. И будь я проклят, если знаю, почему их тут так много. Тут не меньше трех стай.

Собаки облюбовали эту деревню давно. Здесь всегда обитала большая триба этих мутантов, за что деревню и прозвали Собачьей. Во-первых, отсюда не так уж далеко до первой линии обороны, возле которой по ночам всегда можно полакомиться свежей падалью. Можно, конечно, вместо мяса получить разрывную пулю или минометный осколок, но совсем без риска в Зоне никак. По крайней мере, это не более рискованно, чем охотиться, к примеру, на псевдоплоть. Во-вторых, на Свалке всегда найдется что пожрать и без Периметра: крупных хищников немного, изредка забредают с других уровней, а смертность среди сталкеров большая – необстрелянные желторотики в одиночку лезут в Зону через Свалку и здесь нарабатывают необходимые навыки по обнаружению смертельно опасных аномалий, в основном ценой собственной головы. В-третьих, здесь собакам было очень удобно прятаться – множество полуразрушенных строений с подвалами и подземными лазами, покосившиеся заборы с удобными подкопами, бесчисленные норы в земле превращали деревню в специализированную собачью крепость. «Должники» дважды и один раз мы пытались уничтожить население Собачьей деревни, но так и не сумели до конца обезопасить эту местность. Наверное, собак можно было выгнать из этих мест, только залив остатки деревни напалмом; однако не уверен, честное слово, не уверен.

Обычно в деревне одновременно обитало пять-шесть собачьих стай от шести до десяти особей в каждой, все со своими собственными чернобыльскими псами или вовсе без них. Стаи обычно жили обособленно, каждая в своем секторе деревни, конкурентов особо не жаловали и сообща против общего врага никогда не выступали. Поэтому сегодня, ведя свою команду в сторону Собачьей деревни, я полагал, что мы без особых помех расстреляем самую отмороженную стаю, которой вздумается нас загнать, туристы получат дозу адреналина, а я поставлю две галочки в списке добытых животных и, не растрачивая впустую драгоценное время, уведу свою команду в Темную долину за бюрерами. Однако сдается мне, что свою дозу адреналина сегодня получу именно я.

Хе-Хе помахал рукой, привлекая мое внимание, и быстро сделал жест из безмолвного языка сталкеров: попробуем отойти, не вступая в бой? Ну, слава Черному Сталкеру, хватило ума не произносить вслух. Я молча постучал пальцем по экрану своего ПДА. Хе-Хе с тоской посмотрел на свой. Роща, из которой мы только что вышли, уже кишмя кишела мутагенной фауной. Собаки все прибывали.

Значит, драться. Ну, назвался сталкером – полезай в Зону, как говорят в баре «Шти». В принципе, выпутывались мы и из более сложных ситуаций, как тот страус.

– Не останавливаться, – вполголоса предупредил я.

Мы приблизились к слепым собакам, сидевшим у нас на пути. Они нехотя уступали нам дорогу, разбегались в стороны, чтобы тут же замкнуть кольцо за нашими спинами. Стоит только остановиться, и они примут это за проявление неуверенности и малодушия. Тогда они нападут сразу же.

– В круг, – негромко скомандовал я. – Дистанция три шага.

После некоторой заминки мы образовали нечто вроде неправильного овала со мной и Хе-Хе в крайних точках. Ладно, кривовато, конечно, но так хоть не перебьем друг друга и не будем друг другу мешать, когда начнется потеха. Наше с помощником напряжение передалось охотникам, они то и дело озабоченно поглядывали на нас. Но главным образом глазели они, конечно, на собак, нахально вьющихся вокруг. На людей с менее крепкими нервами этот уродливый зоопарк вполне мог произвести самое угнетающее впечатление. У некоторых животных ноги были разной длины, и они передвигались враскачку, ковыляли, высоко подбрасывая лоснящиеся от гноя, покрытые пакостными язвами зады. Из глазниц некоторых выпирали рудименты глаз – огромные, тусклые, налитые черной кровью, бессмысленно таращащиеся в пространство, покрытые вздувшимися и лопнувшими капиллярами. Одна из собак имела две головы – они расходились у основания шеи и мешали друг другу, поэтому обе смотрели в разные стороны. Смердело это стадо радиоактивного мяса немногим меньше, чем кладбище мутантов возле Периметра.

Я надвинул на глаз целеуказатель и внимательно оглядывал окрестности. В сложившейся ситуации эта штука вряд ли понадобится, бить придется по увертливым целям с близкого расстояния, но через нее было видно, как через хороший бинокль, и в случае необходимости я мог зумить изображение, визуально приближая выбранный предмет. Мне необходимо было найти вожака этой необычайно большой стаи.

А вот он, голубчик.

Чернобыльский пес неподвижно стоял на пригорке неподалеку от оврага и, злобно скалясь, смотрел прямо на нас. Это была матерая тварь с почерневшими, обвисшими сосками на брюхе. Баба, значит. Она была больше обычного пса и явно побывала уже не в одной схватке. На боку у нее виднелся уродливый серпообразный шрам, омерзительное фиолетовое месиво из плоти – на мутантах вообще всякая рана заживает ужасными рубцами, струпьями, язвами, это неизбежная плата природе за невероятную скорость регенерации. Голова твари была словно выщерблена сверху – когда-то, видимо, поймала гранатный осколок, и потом рана как попало стянулась, собрав в единый тугой узел кожу, мясо, осколки кости и вылезшие наружу мозги…