Я хорошо отдавала себе отчет в том, что меня больше всего задело в визите Алевтины в кабинет моего мужа. То, что она без меня, за моей спиной говорила плохо обо мне… И кому?! Моему мужу, моему мужчине! Здесь заканчивались отношения мама – дочь, мачеха – падчерица и начинались отношения женщина – женщина. Ведь когда Аля шла к своему отцу, чтобы сказать плохое обо мне, она должна была понимать, зачем она это делает?..

Я в тот момент рассуждала именно так. Я оценивала ситуацию со своей точки зрения, применяя к Але свои принципы, свое воспитание. Мне никогда и в голову прийти не могло сказать что-то своему отцу о моих взаимоотношениях с его женой. Причина у этого была одна: я никогда не могла бы сделать больно своему папе, заставить его переживать из-за того, что меня что-то не устраивает, например, в тоне, которым со мной всегда разговаривала моя мачеха…

Я пыталась увидеть себя глазами Алевтины… Но тщетно… Честно говоря, я завидовала Але. У меня в ее возрасте никогда не было «столько отца»… У меня никогда не было даже намека на такой тесный контакт с семьей папы…

Попытка оценить поведение Али со своей точки зрения была ошибкой. Но понять я это смогла только спустя несколько лет.

А пока в моей голове крутилась одна история, которая произошла однажды весной в нашем Доме.

Было воскресное утро. Мы завтракали. Андрей, я и дети сидели за столом в комнате, а моя мама была на кухне. Меня всегда здорово напрягала мамина затея «не мешать нам завтракать». Но сделать с этим я ничего не могла, а каждый раз заставлять маму идти к большому столу, учитывая ее сложности с передвижением, мне просто не хотелось.

Итак, мы завтракали. Андрей пошел на кухню, чтобы взять себе чашку и налить чаю. Возвращается:

– Катя, у нас нет ни одной чистой чашки!..

– Этого не может быть, – спокойно сказала я, – у нас столько чашек, что можно группу детского сада напоить.

– Иди и посмотри! Теща сидит у раковины, а чашки все грязные.

Как же я в такие моменты не люблю своего мужа! Я его просто ненавижу… Нарочито громко, чтобы услышала моя мама, высказать свое недовольство! Я смотрела на Андрея, прекрасно понимая, что происходит: он раздражен присутствием тещи в Доме, а перед Алей демонстрирует свой статус «я – в этом доме хозяин». Случалось такое нередко, я знала, как потом Андрею будет неловко, и заранее его жалела. Именно поэтому как можно спокойнее сказала:

– Вернись на кухню и посмотри на стену вокруг раковины: там на крючках висят чистые чашки…

Андрей резко повернулся и пошел назад. Тишина. Я понимала, что муж увидел много чистых чашек, чувствовала, что мама слышала сказанное в комнате, и быстро соображала, как все перевести в шутку. И вдруг неожиданно громко прозвучало:

– Но там действительно нет ни одной чистой чашки! Я тоже не смогла себе чаю налить… Посуды грязной – гора. – Это подала свой голос Алевтина.

Я, Егор и Маша посмотрели на нее. Андрей быстро вернулся назад:

– Прости, я не увидел… Я не знал, что у нас там чашки висят. Я еще не привык. Видишь, как в новом доме бывает. – Муж пытался говорить хоть что-то, чтобы все быстро забыли то, что сказала его старшая дочь.

– Что ты сейчас сказала? – переспросила я у Али.

– То, что посуда не вымыта, – глядя мне в глаза, ответила она.

Я молча встала, вышла из-за стола, забрав свою грязную посуду, сказала: «Спасибо за завтрак», – и ушла на кухню. Там я обняла маму, поцеловала ее и извинилась. Я видела, что мама была на грани слез, но в силу воспитания держала себя в руках. Тут же из комнаты вернулся Андрей:

– Теща, дорогая моя, простите.

– Андрей, все в порядке, давайте не станем устраивать историю из-за ерунды. Давайте лучше обсудим все-таки покупку малины. Помните, вы говорили, что нашли где-то хозяйство, где можно купить саженцы? – И дальше начался обычный разговор, обычный день.

Но Алю я просто перестала замечать. Я была вне себя. Устраивать публичные разборки я никогда не умела и считала это ниже своего достоинства, поэтому просто замолчала.

Надо отдать должное Але: она сразу поняла, что сделала что-то не так, и начала метаться по Дому, выпрашивая у Андрея себе какое-нибудь общеполезное дело. Отец попросил ее вычистить от пепла камин.

Я отправилась гулять с детьми на улицу, чтобы не находиться в одном помещении с человеком, который был мне сейчас неприятен. Мы ушли довольно далеко от Дома, когда нас догнал Андрей. Мы долго молчали. Потом муж произнес:

– Зачем ты так с Алькой? Она же ребенок…

– Этот ребенок будет первым, кто меня сдаст при любом удобном случае… У меня иногда появляется ощущение, что она просто ждет какого-нибудь моего прокола, чтобы заострить на этом твое внимание. Хотя понять, конечно, ее можно…

Больше мы этой темы не касались.

Уже перед тем, как уезжать в город, Аля, выждав, когда я останусь одна на кухне, подошла ко мне:

– Катя, ты прости меня, я зря это все сказала, – произнесла она и расплакалась.

– Аль, ты же знаешь: я совсем не могу жить в состоянии ссоры. Конечно, все нормально. Но запомни: ни при каких обстоятельствах ты не должна вставать на сторону отца в наших разборках. Мы помиримся всегда, а ты рискуешь остаться без моей поддержки… И вообще никогда не вставай между женщиной и ее мужчиной: опасно для здоровья.

Конфликт был исчерпан. И я жила в полной уверенности, что Алевтине одного раза было достаточно, чтобы понять и принять эту простую истину.

Но спустя время оказалось, что нет: Аля урок не усвоила. Тем более обидно это было осознавать, зная, что «историю с чашками» мы обсуждали и разбирали.

Спустя время после какой-либо сложной ситуации я всегда с Алей много разговаривала, анализировала, объясняла, почему так, а не по-другому, почему этот человек повел себя так, а этот иначе. Я была глубоко убеждена, что такие разговоры станут залогом ее, Али, счастливой семейной жизни.

День рождения Ивана прошел как в тумане. Нашему младшему сыну исполнялся год, а мы не то что праздновать, мы толком жить не могли – настолько были выбиты из колеи всей этой предсвадебной историей. Подарок, который я приготовила для Ивана от Али, так и остался неврученным, старшая сестра день рождения брата проигнорировала: не было ни звонка, ни даже простенького сообщения в интернете.

Но я была бы не я, если бы не решила докопаться до истины. Я не могла поверить, принять, что так в одночасье человек может отказаться от общения с нашей семьей и изменить свое отношение не только ко мне, но и к отцу, к сестре и двум братьям. Я позвонила Але:

– Привет! Мне кажется, нам есть о чем поговорить. Ты как?

– Привет! Давай поговорим.

– Говорить будем у нас, приходи в воскресенье к десяти утра.

– Я приду с Колей.