«Браво, вот они! Калина сохранила свидетельства наших успехов. Газеты такие старые, что текст едва можно прочесть, но хруст этой бумаги звучит для меня как музыка богов. Прекрасные были времена, когда Кун превратил Отеро почти в свою собственность. В марионетку, в безвольную красивую куклу – ведь это я двигал ее нити за сценой. Скажите: мог ли желать большего счастья сын лилипута, чем управлять столь прекрасным телом? Получив такую возможность, я – как вы понимаете – сделал все, чтобы стать самым ловким и искусным кукловодом. Например, в программу выступления в Австралии я решил включить все типично андалусские номера, имевшие особый успех в Европе и Нью-Йорке. Я начинил спектакль банальными, но эффектными испанскими танцами, озорными песенками на севильские мелодии, увеличил количество шествий тореадоров и красноречивых движений бедрами, которые Белла исполняла мастерски. Думаю, мне удалось извлечь максимальную выгоду из присущих Калине качеств – высокомерия и чувственности, сводивших с ума мужчин. Но это было не все. Чтобы довести создание своих рук до совершенства, я добавил некоторые полезные ингредиенты: вернул из небытия титул графини, сыгравший столь благоприятную роль во время выступления в Америке, и госпожа графиня произвела фурор. Через несколько месяцев благодаря нашему успеху мне удалось добиться чуда и сделать ее покорной, послушной мне во всем, хотя – должен признать – это было совсем не легко.

Сначала Белла попыталась соблазнить меня, как поступала со всеми мужчинами, но все ее ухищрения оказались бесполезными. Потом, убедившись в своем поражении, она стала смеяться надо мной: оскорбляла меня, проводила рукой по моей спине, будто я не только маленького роста, но еще и горбатый, и повторяла, что «прикосновение к горбу карлика» приносит ей удачу. А порой Калина просто давала волю своему ужасному характеру, но я по-прежнему оставался невозмутимым. Куну прекрасно было известно, что равнодушие – единственное надежное оружие в отношениях с красивыми женщинами. Кроме того, у меня было важное преимущество перед Калиной: старик Кун распоряжался деньгами. Ничто не выходило из кассы без моего ведома. И надо сказать, что с этим никогда не было каких-либо проблем. В то время, когда я был ее импресарио, она еще не была отравлена страстью к игре и, как все девочки, родившиеся в бедности, не склонна к расточительности. Мне везло, я знаю, но в то же время я был очень ловок. не тратя денег впустую, но и не скупясь на расходы дл придания блеска нашему предприятию, я весьма улучшил качество представлений. Великолепные костюмы, лучшие дирижеры, танцовщики, гитаристы… И случилось чудо: гастроли Беллы Отеро прошли с триумфом. В Австралии она добилась – мы добились – огромного успеха. Это был мой успех…

«Андалусская графиня, – перечитываю я в истрепанном альбоме с вырезками то, что написала тогда сиднейская газета «Ньюз», – в течение двух часов исполняла самые экзотические танцы, когда-либо виденные на этом континенте». А вот еще один комментарий, сделанный другой газетой, чье название стерлось за долгие годы: «Несколько дам и джентльменов посетили графиню после выступления, чтобы предложить ей гостеприимство всего города».

Великолепно, действительно великолепно! Верно, что смерть лишает нас всех человеческих чувств – страха, счастья, желаний, радости, беспокойства… Кроме того, она освобождает нас от тщеславия, потому что мы, мертвые, всего лишь тени. Но есть чувство – одно-единственное, – которое никогда не исчезает. Я имею в виду ощущение, что по крайней мере один раз в жизни ты был богом. И я действительно был им, уверяю вас. Разве не бог – тот кукловод, неизвестный артист, держащий в своих руках невидимые нити? Безусловно, это так, поэтому мой дух даже после смерти не может забыть, что какое-то время (не очень долгое, это правда, но так всегда случается с самыми сильными ощущениями) пальцы Джозефа Куна обладали божественной властью двигать нити, заставлявшие танцевать Отеро, красивейшую женщину своего времени, мою Кароли… О нет, мою Коломбину!»

Согласно свидетельствам, Джозефу Куну действительно удалось добиться многого – в течение тех месяцев, пока длилось австралийское турне, Каролина посвящала себя исключительно театру. Никто, и менее всего Отеро, не может объяснить, как он сумел навязать свою волю женщине, которая, попав в привилегированный мир, приобрела неукротимый нрав, подогреваемый ее знаменитым «испанским темпераментом». Возможно, успех Куна был обусловлен не столько его тактикой равнодушия и искусством подчинения, сколько тем обстоятельством, что Каролина находилась очень далеко от знакомых мест, в буквальном смысле на краю света. Как бы то ни было, необходимо признать что в отличие от Джургенса Куну удавалось управлять Каролиной Отеро, по крайней мере до прибытия в Египет, Там, на последнем этапе, чисто профессиональный стиль турне не был сохранен – Джозеф Кун оказался не в силах предотвратить краткий роман Беллы с хедивом. Это была единственная неудача Куна, вызванная не сбоем в его авторитарной системе, а исключительно профессиональным честолюбием.

По прибытии в Каир Кун обнаружил, что с ними заключил контракт вовсе не театр и не какой-нибудь импресарио, а сам хедив Аббас, красивый молодой человек, получивший французское образование. Он только что унаследовал престол от своего отца и жил в великолепном загородном дворце, охраняемом военными. «За нами рано пришли, – рассказывает Белла, – и привели во дворец, где нас принял сам Аббас. Мы дали представление, после чего хедив приказал всем гостям и труппе удалиться, в том числе и старику Куну. О, это было незабываемо: я провела с ним три дня, и на прощание ой подарил мне самый восхитительный перстень, какой «когда-либо видела. Это был огромный чудесный бриллиант примерно в десять карат с двенадцатью жемчужинами вокруг. Он стоил, наверное, миллион франков».

Это было единственное «частное выступление», данное Отеро во время турне: Кун как импресарио не мог отказаться от контракта, хотя он и был заключен с частным лицом. Все остальное время Белла была покорна своему кукловоду, однако, вернувшись в Париж, первым делом отказалась от его услуг. «Он распугивал моих клиентов, – заявила она однажды и небрежно добавила: – Но для меня это не имело тогда большого значения. В то время я была не слишком расточительна и мне не нужны были огромные доходы, как потом, когда я увлеклась рулеткой».

После смерти Беллы Отеро несколько газет написали, что в день ее похорон кто-то неизвестный прислал на кладбище Ниццы венок с надписью: «Колесо вертится». Однако некоторые из присутствовавших на погребении, с которыми мне удалось поговорить, утверждают, что такого венка там не было. Жаль, если так, потому что эти слова могут служить прекрасным символом жизни Каролины Отеро, где богатство и стремление состязаться с судьбой привели ее к нищете, а потом и к смерти в одиночестве.

Но как же эта страсть овладела Отеро? Что заставляло ее даже в зените славы превращаться перед игорным столом из гордой, холеной дамы – по описанию одного свидетеля – в «женщину с напряженными чертами лица, растрепанными волосами, судорожно сжатыми кулаками и покрасневшими от постоянного смотрения на зеленое сукно глазами». Мне бы очень хотелось заявить что я сумела обнаружить причину, разгадать, почему девушка из бедной семьи, коллекционировавшая в первое время украшения и берегущая деньги, превратилась в женщину, способную проиграть до 700 000 франков золотом за одну ночь. Но, к сожалению, мне это не удалось.