Игнат, пригнувшись, подобрался ближе и залег за стволом поваленного дерева, высунув между ним и землей самый кончик винтовочного дула.

– Что тут было?

– Видать фашисты среди гречихи кого-то заметили и всем взводом по ним отработали. А сейчас, видимо, решают – дальше ехать или сходить проверить… – Два офицера действительно обсуждали что-то между собой, периодически показывая руками на поле. Через несколько секунд дискуссия закончилась – прозвучала команда, которую я из-за большого расстояния не разобрал. Но зато мы сразу увидели ее выполнение: от немецкой цепи отделилось десять человек, двинувшихся вперед.

– Понятно… Группа контроля… – прокомментировал я увиденное. – Если там хоть кто-то в живых остался…

Договорить я не успел – события неожиданно понеслись вскачь. Из гречихи одновременно ударили сразу несколько стволов. Судя по высокой плотности огня, работали три-четыре самозарядные винтовки и пара пулеметов. Контрольную группу немцев смело в считаные секунды – они даже залечь не успели. Затем невидимые стрелки перенесли огонь на остальных – и, пока гансы врубались, успели поразить еще полдесятка.

Уцелевшие фашисты все-таки залегли и открыли ответный огонь. С бэтээров заработали пулеметы. Еще минута, может, две, и немчура окончательно оправится от шока. Растянутся пошире, охватят с флангов, а потом, под прикрытием брони, сделают рывок и забросают гранатами. Если к тому моменту еще кто-то будет сопротивляться.

Ну, что же… Вот теперь наступила моя очередь вмешаться. С моей позиции пулеметчики, стоящие у турелей в БТР, видны как на ладони. И дистанция самая подходящая – от ста до двухсот метров.

– Дед! Я работаю по пулеметчикам, а ты страхуешь! Бей тех, кто назад оглядываться начнет! Особенно следи за танком!

Спокойно целюсь. Выстрел! Первый готов! Переношу прицел на второй бэтээр. Выстрел! Второй готов! Рядом стреляет Игнат. Куда это он? Ага, в первом бэтээре на смену убитому вылез второй номер расчета. И получил свое. Работаем дальше! Есть третий! Пасько четко отрабатывает вторых номеров. Так… Теперь танкист – вон как он башкой вертит, к биноклю прилип. Правда, до него подальше будет – около трехсот метров. На таких дистанциях я без оптики не работал. Если только на подавление… Ну ничего, когда-то надо начинать! Угу, прицел регулировать не надо – насечки на планке идут с шагом в сто метров, но первое деление приходится на четыреста. Значит, до этого – дистанция прямого выстрела. Ветра вроде нет – трава и ветки деревьев почти не колышутся. Ну, с богом!..

Бах! Приклад жестко толкает в плечо. Торчащему в башенном люке офицеру я, на всякий случай, целился в корпус, но попал точнехонько в голову. Пилотка и наушники полетели в разные стороны, а сам танкист медленно сполз вниз. Ну, сейчас начнется… Камрады решат отомстить за смерть командира и примутся поливать огнем опушку леса. Надеюсь, что, пока они будут охотиться на нас, зажатые на гречишном поле ребята попробуют оторваться.

Но тут немцы несказанно меня удивили – танк рванулся с места на большой скорости и дернул по дороге на юго-восток. Вслед за ним немедленно сорвался и броневик с «навесом». Это что же? Мы их так напугали? Видимо, торопливое бегство «флагмана» с «адъютантом» поразило не только меня – лежавшие в цепи пехотинцы прекратили огонь и даже начали привставать, чтобы получше разглядеть волочащийся за танком хвост пыли.

– Дед! Беглый огонь! – я решил воспользоваться растерянностью противника.

И мы с Игнатом принялись лихорадочно посылать пуля за пулей по врагу. Торопились, мазали, но все-таки успели свалить еще шестерых. И почти одновременно с нами по фрицам короткими очередями ударил пулемет с левого фланга. Секундой позже оттуда же захлопали две винтовки. Кто бы это мог быть? Присмотревшись, я понял – стреляют с того места, где я вчера определил позицию для старшины Петрова. Так, значит, это он… Дождался удобного момента и врезал. А ассистируют ему мои товарищи-комсомольцы. И неплохо так работают ворошиловские стрелки – в первые секунды завалили человек пять-семь.

Надо отдать должное немчуре – в резко изменившейся остановке, обстреливаемые с флангов и тыла, они быстро пришли в себя. И начали отвечать по полной. К этому моменту их уцелело десятка два, и фрицы принялись перегруппировываться, организуя круговую оборону. В нашу сторону развернулось пятеро. Одного успел свалить я, второго Игнат. И… нам пришлось в спешке отползать в глубину леса под настоящим градом пуль. Блин, вот ведь… вояки, мать их арийскую за ногу… И как они умудряются развивать такую скорострельность из оружия с продольно-скользящим затвором?

Поменяв позицию, мы с Пасько сделали еще по паре выстрелов и добились еще одного попадания. И снова фрицы засекли нас и накрыли из двух стволов. Я сообразил, что долго так продолжаться не может – ситуация сложилась патовая, но время играло против нас. Образно говоря, мы схватили медведя за лапы и теперь не могли его ни добить, ни отпустить. Добить – не способны чисто физически – нас меньше, они даже после потерь сильнее нас. А если чуть ослабить хватку, немного убавить интенсивность обстрела или вообще попытаться свалить – гансы мгновенно доберутся до своих бронетранспортеров, догонят и порешат нас. К тому же в любой момент к фашистам могло подойти подкрепление, а вот приход какой-либо помощи к нам маловероятен.

Нужно срочно переломить ситуацию в нашу пользу. Но как? Да, блядь, атаковать этих тварей и забросать гранатами! У меня две колотухи – попаду удачно, немцев станет на десяток меньше. А если еще и к пулемету в бэтээре прорваться… Размечтался, блин! Так они и подпустят тебя на бросок гранаты. Нет, надо втихаря! Я снова оглядел поле боя. На этот раз очень внимательно, ища малейшую возможность подкрасться к немцам. Угу… А если пройти по опушке метров триста, то можно оказаться напротив того места, где стоял танк? Там от деревьев до ближайшего бронетранспортера метров пятьдесят и часть скроют кусты! Надо рискнуть, иначе из этой переделки не выкрутиться.

– Дед, я сейчас зайду фашистам с другого фланга и атакую. А пока я буду бегать – веди беспокоящий огонь! Чтобы они головы не поднимали! Работай за двоих! Главное – не дай им прорваться к броне! Понял?

– Так точно! – тихо, но четко ответил дед, глядя на меня как на заморское чудо с двумя хвостами и елдой на лбу – ну как же, решил атаковать немцев в одиночку.

Рву с места, как на стометровке. Снова лечу через лес, чудом не задевая деревья и кусты, гигантскими прыжками перемахивая через корни и поваленные стволы. Интересно, как это у меня получается? И что самое интересное – дыхание почти не сбивается. Фантастика какая-то… Или мне кажется, что прыжки гигантские и ловкость выходит за рамки нормальной? Забыл, как бегал в юности? Зайца в поле мог лопатой загонять до смерти. А после дембеля ежедневно в охоточку бегал по десять километров – в кроссовках, после тяжелых кирзачей, мне казалось, что я парю над асфальтом, а не бегу! Так и здесь – тело молодое, а сознание к нему еще не приспособилось.

Сам не заметил, как достиг нужной точки. Н-да, отсюда видно, что с определением расстояния до БТР я малость погорячился – он не в пятидесяти, а в семидесяти метрах. А лишние метры под обстрелом – иногда смертный приговор. Ну, делать нечего – сам напросился. Винтовку за спину, пистолет в руку. Рукопашник из меня слабенький, в ближнем бою больше доверяю огнестрелу. Поэтому в левую руку не нож, а запасной магазин. Чтобы не искать его в кармане, когда припрет. А гранаты за пояс. Нет, не так… не спереди, а по бокам, чтобы бежать не мешали. Вот теперь я готов.