Один из них — действовать обдуманно и сохранять спокойствие даже в самых опасных ситуациях. Если тебе нужно установить слежку за чудаком, который, к примеру, выращивает в своем подвале споры сибирской язвы, то ты узнаешь о нем гораздо больше, если пригласишь к себе на девятичасовой футбольный телемарафон. И это будет куда эффективней, чем наблюдать за ним в телескоп, прячась в промерзшем укромном уголке где-нибудь на выгоне возле его убежища. Если тебе повезет, то ты увидишь, как он дрочит на иностранный флаг или гарцует по гостиной в одной только черной набедренной повязке и тюрбане на голове, но этого будет недостаточно, ведь нам нужны веские основания, чтобы оправдать его устранение. Есть большая разница между тем, чтобы кокнуть безвредного извращенца или совершить хладнокровное убийство близкого родственника посла Саудовской Аравии.

Любой злодей, у которого хватает мозгов на то, чтобы спланировать нечто, угрожающее нашей национальной безопасности, обязательно, чтобы скрыть свою личину, станет изображать дикий энтузиазм по поводу американского футбола.

Он не захочет говорить о своей работе, но все-таки можно спросить его: «Как дела на работе, Омар? Нравится она тебе? А как с девушками? Ты ставишь на спорт? А не найдется у тебя гашиша? Почему ты так на меня смотришь? Что тебя беспокоит?» Куда лучше загрузить его бухлом и глупой болтовней, чем заставить заподозрить неладное, постоянно пялясь на его руки и то и дело что-то записывая.

Ух ты! Кажется, я заметил его, он бежит трусцой там, по дороге, прямо напротив моих ворот. Почему бы не выйти на улицу и не предложить ему теплой воды? Конечно, так я и сделаю. Следите за тылами! Я временно удаляюсь.

Черт возьми, вот и снова наступил Хеллоуин, и я готов почудить на публике. Забудьте на сегодня о сибирской язве. «Янкиз» выиграли, ну и что с того? Собственно, так я и сказал тому придурку, который позвонил мне и заявил, что он — Шон Пенн.

— Да пошел ты! — ответил я.

Он был пьян в стельку, так что я сразу понял, что это не Шон Пенн.

— Проваливай! — заорал я на него. — Ты — тот жалкий урод, который звонил сюда несколько дней назад и сказал, что он Мохаммед Али. Какого черта?!

— Мне нужен совет, — отозвался голос. — Надо ли мне поучаствовать в марафоне в Гонолулу? Мне очень нужно пройти через какое-нибудь испытание. А то меня как будто отравили.

— Глупости! — ответил я. — Ты просто еще один осел, которому нужно внимание. Я надеру тебе задницу, если увижу, что ты ошиваешься вокруг моего дома, гнусный маленький уродец!

Мне было наплевать, кто это. Очередной чокнутый, у которого на Хеллоуин случилось обострение. Но в то же время я понимал, что он опасен — а вдруг это какой-то коп-маньяк не при исполнении с двумя пистолетами и бутылкой виски в кармане. Вот уж с кем не хотелось бы иметь дело, особенно в Хеллоуин!

«Пожалуй, надо как-то под него подстроиться, — подумал я. — А то еще явится сюда среди ночи». Так что я сбавил обороты и сменил курс.

— Хорошо, — согласился я. — Я помогу тебе, только никогда больше не приближайся ко мне.

— Я — Шон Пенн, — спокойно проговорил голос. — Участвовать мне в марафоне в Гонолулу или нет? Это все, что я хочу знать.

— Да, — ответил я. — Езжай туда обязательно. И если надо, я составлю тебе компанию. Только не звони им сегодня. Сделай это завтра. Потому что никто не поверит тебе в такой ужасный день, как Хеллоуин. И не звони больше никому! А то тебя выследят и нашинкуют, как кальмара! Просто отправляйся в постель и затихни до полудня. В полдень все чудовища спят, и я тоже. Так что отвали и никогда больше мне не звони!

Тут я издал нечеловеческий вопль и повесил трубку.

— Всех этих фриков надо усыпить, — сказал я Аните. — Давай-ка выберемся в город и почудим.

— Чудесно! — защебетала она. — Мы наденем праздничные костюмы и будем кидаться яйцами в иностранцев. Что ты наденешь?

— Тюрбан и набедренную повязку, — сказал я. — И подкрашу губы. Они это любят.

Анита оделась как тренер «Нью-Йорк Джайентс».

— Они же лузеры! — сказала она. — А над лузерами надо насмехаться, так?

— Да, — ответил я. — В этой стране принято издеваться над лузерами. Мы — номер один.

— Спасибо, — отозвалась она. — Вы, должно быть, спортивный журналист.

— А то! — отозвался я. — В следующем месяце мы полетим на Гавайи с Шоном Пенном. Тебе, наверное, нужен будет новый «Ролекс».

— Да, — кивнула она. — В таком путешествии мы должны выглядеть неприметно. Он все еще пьет?

— Нет, — ответил я. — Он тренируется, готовится к марафону в Гонолулу. Наверное, мы тоже должны перестать пить.

— Не сегодня, — сказала она и подмигнула. — Сегодня же день сатаны!

Она, конечно, была права, хотя есть люди, которые скажут вам, что сатана с недавних пор обзавелся множеством дней. Такие люди видят его буквально за каждым кустом. Он маячит у них за спиной. Жуть!

И кто посмеет сказать, что они не правы? Кто из нас первым бросит камень в этих дурней? Только не я, мужики. Я знаю этих людей. Они сами демоны… Кто знает, где скрывается правда? Иногда и слепой свинье удается найти желудь.

И тут зазвонил телефон.

— Только бы не этот урод, — пробормотал я в испуге, но нет — это был мой старый друг Джон Уилбур, который звонил с Гавайев. Его голос звучал очень возбужденно.

— Ты не поверишь, — заорал он в трубку, — Шон Пенн хочет бежать в марафоне! Он только что звонил доку Барахалу и подтвердил это.

— Нет! — заорал я. — Этого не может быть! Он спит внизу, в моем подвале, и там нет телефона. Неужели ты не знаешь, какой сегодня день? Это Хеллоуин, ты, осел!

Я быстро бросил трубку.

— Я больше не выдержу этого дерьма, — сказал я Аните. — Давай выбираться отсюда. Мы можем посмотреть игру у «Джерома». Неужели эта свинья считает меня идиотом?

— Кто знает, — ответила она, пожав плечами. — Я поведу?

— Нет, — сказал я. — Сегодня я за рулем. По дороге мы можем встретиться с послом Саудовской Аравии, и ты же понимаешь, что он слетит с катушек, если ему покажется, что за рулем женщина.

Она согласилась, и мы без всяких инцидентов добрались до города и подкатили к бару «Джером» как раз в тот момент, когда начиналась игра «Нью-Йорк Никс» — «Вашингтон Уизардс». Но нет. Я опять не угадал. Все пять телеэкранов, включая 50-дюймовый в задней комнате, показывали Мировую серию[73]. Когда я попросил бармена переключить хотя бы один из экранов на баскетбол, он рассмеялся.