В дверь позвонили. Я посмотрела в глазок. Ожидаемо. На пороге стоял Г ерман, а за его спиной Артема.

— Извини, — сказал Г ерман, — но так нужно.

Он отодвинул меня своим огромным телом, а Артем прошел в гостиную, затем перешел в спальню.

— Она спит, не буди ее, — я попыталась протиснуться вслед за Артемом, но Г ерман прижал меня к стене. Я услышала сдавленный голос Ольги, она что-то горячо говорила. Г ерман спокойно рассматривал меня сверху вниз. Девушка заплакала, я бросилась в комнату. Артем удерживал ее, она вырывалась, и явно не хотела разговаривать с ним.

— Артем, что ты себе позволяешь!? — ярость бурлила во мне.

— Можно мы поговорим наедине? — более чем спокойно спросил Артем в ответ на мою реплику. Олино лицо я не видела: ее плотно прижимал к себе мужчина. Я буквально ошалела от происходящего! И это не сон, это происходит прямо сейчас и прямо в моей квартире!

— Герман! Будь мужчиной! Убери его, — обратилась я к Ларину с нотками истерики в голосе.

— Ей совершенно ничего не угрожает. Им просто нужно поговорить.

Я не успела ничего возразить, так как Артем буквально захлопнул дверь спальни перед моим лицом. Я повернулась к стоящему за моей спиной Герману, разведя руки в стороны, мол, «какого черта происходит?!».

— Им действительно нужно поговорить. Артем ничего ей не сделает. Лара, успокойся!

Оля громко всхлипнула. Г ерман внимательно наблюдал за мной.

— Лариса! Ей ничего не угрожает.

Я прислушалась: Оля что-то торопливо выкрикивала, и лишь изредка слышались короткие, спокойные реплики Артема.

— Он ничего ей не сделает? — в который раз спросила я.

— Будь уверена, что нет, — спокойно ответил Г ерман, подталкивая меня в сторону кухни. — Сколько раз нужно повторить…

Я устало опустилась в кресло.

— Ты знаешь, что произошло? — с надеждой спросила я Германа.

— Нет. Артем не такой человек, чтобы рассказывать о своих личных проблемах. Он просто позвонил мне, спросить, где может находиться Оля. И я вызвался поехать с ним. Он все ровно заберет ее, а ты бы осталась одна. К тому же, я уже успел соскучиться, — мужчина потерся подбородком о мой затылок.

— Господи, да что такого могло произойти за пару часов?! — с отчаянием воскликнула я.

— Я догадываюсь. Но, извини, делиться с тобой не буду. Это не мое дело.

— А я даже не догадываюсь! Почему ты имеешь какие-то предположения, а я, после 10 лет дружбы с ней, нет?

— Это профессиональное. Сопоставил свои наблюдения с поведением Артема, и кое-какие мысли появились. Лара, если она захочет, чтобы кто-то знал, она сама тебе расскажет. А пока это их личное, как мужчины и женщины.

Дверь спальни открылась, и Артем практически выволок Олю. У нее были красные глаза, опухшее от слез лицо, и казалось, что она даже идти сама не может.

— Мы уходим. Г ера, я заберу твою машину?

Герман кивнул. Я внимательно рассматривала Олю. Она держалась за руку Артема, и не пыталась вырваться.

— Оля, все нормально?

— Да. Я потом тебе позвоню. — Даже голос будто бы не принадлежал моей вечно веселой подружке.

Артем помог ей выйти в коридор, одел ее, и они ушли. Я растерянно захлопала глазами.

— Что это было?! — истерика накатывала на меня, я еле сдерживала слезы. — Герман, ну, пожалуйста…

— Ты же видела, что она сама идет, — привлек меня к себе мужчина. — Он ее не принуждает. Значит, они все выяснили.

Я послушно кивнула, вытирая слезы рукавом.

— Ты останешься? Секс не обещаю. Как-то настрой пропал.

— Не настаиваю. Хотя очень хочется.

Переживание за подругу вызвали состояние апатии. Я умылась, и заползла под одеяло, прижавшись спиной к уже лежавшему мужчине. Буквально пару минут мое сознание цеплялось за обдумывание ситуации с Олей, но вскоре глаза сами закрылись. Последней мыслью было «Он ничего ей не сделает. Герман обещал».

Утро началось все с тех же мыслей. Оля не брала трубку. Герман скупо прокомментировал это так: «Захочет — позвонит сама».

В 11:00 начинался ученый совет, на котором мне должны были выдать грамоту от Правительства области, и поэтому избежать похода туда не удастся.

По правилам, перед началом заседания совета награждали выдвинутых на поощрения преподавателей, выдавали доцентские корочки и прочее. А потом все, кто не входил в состав совета, со своими грамотами могли пойти восвояси. Как я и собиралась сделать, но увидела на коленях сидящей рядом женщины лист с повесткой заседания. Графа «Отчет проректоров по научной и методической деятельности» меня заинтересовала, и я решила остаться. Герман успел съездить домой и переодеться. Я с наслаждением и внутренним восторгом смотрела не него, при этом отмечая, как шепчутся о нем сидящие за мной женщины. Ларин, с его большим опытом работы с людьми и с навыками психолога, держал слушателей в напряжении: всем было интересно не только потому, что он новый человек в вузе. Его манера поведения, фигуры речи, уверенный голос делали свое дело. Г ерман по пунктам рассказывал о проведенной им за месяц работе. И даже я, знавшая его близко, была удивлена: он успел просто невероятно много сделать для нашего вуза. Всего месяц, а такие показатели: наукоемкость, увеличение уровня затрат на научные поездки, рост индекса Хирша (в основном за счет того, что наконец-то начали оцифровывать старые работы, написанные еще до того, как появилась вся эта система индекс-цитирования), университетский «Вестник» планировали начать регистрировать в базе «Scopus», поменяли около десятка внутренних положений и актов, что значительно упростило жизнь и преподавателям, и студентам. В общем-то, Герман Александрович явно был на своем месте. Или, возможно, такие люди везде будут на своем месте — талантливый человек талантлив во всем. Я с гордостью рассматривала своего мужчину, отмечая, что он пару раз посмотрел на меня за время выступления, а так же то, что на меня смотрят и другие. Понятно, сплетни расползлись. Хотя другого от нашего дружного филологического (женского!) коллектива я и не ожидала. Буквально на пару секунд я задумалась: «Он подойдет ко мне? Или при посторонних мы соблюдаем нейтралитет?».

Ответом мне стала рука на моей талии. После отчета Германа два последующих выступавших показались финалистами конкурса «Самая нудная речь». Я воровато оглянулась, и быстро вышла из зала. Недалеко от двери стояли Г ерман, ректор и еще какие-то мужчины из администрации университета. Я на секунду замешкалась, не зная, пройти мне мимо или это будет ребячеством? Герман оглянулся, улыбнулся мне, протянув руку. Я подошла, и рука легла на мою талию. Ректор кивнул мне, и разговор мужчин вернулся в прежнее русло. Я выдохнула: я устала думать о том, скрываем ли мы наши отношения. В относительно небольших коллективах новости о таких событиях (приезд нового человека и начало его отношений с кем-то из старых сотрудников) долго и бурно обсуждались. И тот факт, что Г ерман не скрывает это, значительно облегчал процесс моей адаптации к новому статусу.