И еще подумалось: как небрежно тратим мы время и слова в этой жизни на пустых и ненужных «не тех». Как безобразно пачкаемся звуками пустословов и пустомазов. Выстроить бы изгородь вокруг себя и пускать туда только тех, кто способен понять Мирзаяна, кто слушает Софроницкого, Кемпфа и Кетлин Ферриер, кто читает Бродского, раннего Есенина и Ури-Цви Гринберга и кто поет песни Шломо Карлебаха. Не говорю уже о духовном восприятии мира через Писание, Зоар, Рамхаля и Виленского Гаона.

Смотрю сегодня на многих людей, вставших на религиозный и духовный путь. После первых восторженных лет погружаются они часто в безблагостные будни, душевно оскудевают. Кроме удостоившихся высокого духовного перерождения. Но и им порой тоскливо в своих застывших чувствиях, одолевающих оболевающе.

Бывает и хуже, когда после двух-трех десятков лет религиозной жизни человек вдруг встречает мираж «гения чистой красоты» и попадает в вихревую закруть страсти. Начинает ломать все заборы, найдя в хрупкой избранушке свой град Китеж. Повезет, если утреннее прозрение скоро настанет. Когда учует, что не благовонье вешних вод его дурманило, а вонь протухшей рыбы. Трупный запах тела без души.

Простому люду должно хватить благого бремени закона и малой веры. Куда труднее тем, кто был охвачен с детства не имеющим подобия по силе и богатству эмоций духом русской поэзии и литературы. Развив свой чувственный мир, многие оказываются потом в мелководном затоне чувств, обогащая только разум и соблюдая границы нравственности. И даже те, кто постигает истинно высокое, впадают часто в знакомую русскую тоску и страдают от чувственных изломов.

Этим людям песни Мирзаяна – незаменимое душевное лекарство. Он ведь как раз находится на стыке чувств и интеллекта с истинно духовным миром. Он не разбередит раны для погружения в сплин, как делают обычные поэты и писатели. Он не толкает в испод печали и безысходности. Мирзаян ведет к истончению и вознесению разума и чувств.

«Но не открыть шрам

и не впустить весть;

что не отдал там,

Того не взять здесь.

И за тобой – вплавь,

но если так плыть,

перешагнув явь,

не удержать нить».

Он учит нас не только возвышенно молиться и вознесенно углубляться в мудрость, но также – духовно чувствовать и разуметь. Подобным даром обладал и рабби Шломо Карлебах. Но что делать, если сосуды наших эмоций ищут прежде всего наставника из мира Бродского и Мандельштама. Для них Мирзаян незаменим сегодня, ибо он лучше других умеет учить тому, как возвышать наши эмоциональные ести, а не глушить их и не направлять вниз.

И не забыть про Галича. Должны мы отдать ему последнюю дань и перезахоронить в Израиле.

Разлад с матерью в детском и подростковом возрасте часто продолжает оказывать свое влияние на уже взрослого человека. Тонкие и чувствительные души подвержены схожим переживаниям, когда выходит разлад со страной рождения. Добронравные ждут примирения и со временем находят выпрямленную стезю отношений, а обозленные ищут оправданий своим обидам из прошлого. Мы говорим про страну рождения, которая была жестока с нами.

Признаем, что родившееся в период пятидесятых-семидесятых поколение евреев России пришло в мир, как правило, без всякого знания основ своей веры и культуры. Обычно эти люди росли в русской культуре, но несли особую тяжесть истории своей семьи во время войны и в пору сталинского преследования евреев.

Они находились под особым гнетом. Никакая нация в СССР не была лишена настолько тотально прав на культуру, как евреи. Ведь с 1927 года вышел всего лишь один словарь иврита, а кроме словаря ни единой книги! Мало того, возможность выехать в Израиль для претворения в жизнь своих национальных чаяний была затруднена. И вдобавок еще постоянная дискриминация при поступлении в вуз и устройстве на работу. Весь этот комплекс притеснений по отношению к нашему поколению был вопиющим и не имеющим никаких оправданий.

Если кто припомнит роль евреев в революции и их успехи в довоенные годы, то напомним, как для нашего поколения все было навыворот. В наше время пропагандисты юдофобии пытались доказать, что евреи были настроены антиреволюционно. Моя бабушка посылала в ЦК анонимные письма, в которых, в ответ на антиеврейские публикации, доказывала, что евреи внесли свою громадную лепту в революцию.

Мы оказались противниками своей страны рождения не по своей воле, но по ее распоряжениям нас неволить, лишая всего исконного и дорогого. И сразу остановимся и спросим себя, мы пишем об этом с болью и с внутренним желанием примирения или же раскатисто поносим страну рождения с наслаждением циника?

Теперь мы перескочим к нашим дням. Покинувшие Россию и переселившиеся в США или в Германию особо отличаются злобным противороссийским настроем. Оставив страну рождения, они проехали мимо своей абсолютной Родины – Израиля – и отправились на поиски «лучшей жизни». Но бывает, что тоска берет и совесть пробуждается. Тогда от них ты слышишь в самооправдание, как жизнь их в России столь ужасной была, что бежали от преследований. (Директор овощной базы из Кишинева и преподаватель марксизма из Винницы тоже преследовались советским режимом…) А почему не возвращаются, ведь сегодня преследований нет? В ответ – либеральный набор русофобских штампов, чтобы себя оправдать. Мне чужд их мир и чужды их доводы, поэтому и не найду слова, чтоб возразить. Только не могу избавиться от чувства, что говорят они про Россию так, как раньше говорили про нас антисемиты.

Намного реже, но подобное слышишь не от либералов, но от достойных людей. И не только среди осевших в Америке, но и даже среди наших соотечественников в Израиле. К ним и обращаюсь я.

Считая Израиль центром своего существования и будучи лояльным по отношению к нему безраздельно, я рад засвидетельствовать, как примирился со своей биологической Родиной. Да, примирился с бросившей и выбросившей когда-то, но переменившейся до неузнаваемости державой.

Вспомним время нашей борьбы против политики СССР. Не мы ли повторяли искренне, что нет у нас претензий к России, опричь требования права на свою культуру и религию и права на репатриацию в Израиль? То есть, в отличие от диссидентов, мы ведь на самом деле не намеревались облибералить Россию или расчленять СССР. Требовали свободы выезда в Израиль и свободы изучать свое наследие. И только.

Если кто не следит четверть века за новостями, то я ему расскажу, как евреи выезжают беспрепятственно, изучают в России Тору и иврит беспрепятственно, и даже отменена дискриминация при приеме в вузы.

Надо отметить, что мы не считали в былые времена саму процентную норму большой проблемой, но осуждали ее в комплексе с другими притеснениями. А если завтра будут приняты шаги к укреплению русского фактора в России и вновь проявится дискриминация, но уже ко всем, а не к одним евреям, то будем ли морально обязанными протестовать? Пожалуй, что вовсе нет… Если у каждого российского еврея есть свобода выбора и он может беспрепятственно выехать в Израиль, то нет предмета для борьбы.