«Как я мог так подумать о боевом товарище и офицере? — пристыдил он себя. — А почему бы и нет? — удивился кто-то другой, доселе незнакомый и тихо сидевший где-то в закоулках его сознания. — Ты командир группы и не должен исключать ни один из вариантов. Жизнь не простая штука. Сам не понаслышке знаешь, что не так просто выстоять под пытками. Почему-то когда у тебя в руках оказывается враг, ты всегда уверен, что он заговорит».

Перед глазами невольно возникло почерневшее от боли лицо Доку Гаджиева. Он вдруг отчетливо ощутил рукоять ножа, вогнанного между ног бандита. Неожиданно Доку вдруг превратился в Гаера, а вместо тогдашнего себя Парсек увидел Булута.

— Только не это, — вырвалось у него. Пытаясь избавиться от видения, разведчик даже тряхнул головой.

«Хорошо, допустим, Гаер меня слил, — продолжил он перебирать варианты. — Но тогда что мешает Булуту ввести его в игру уже в качестве «крота»? Еще не прошли следы пыток? Ну и что? Гаер может сказать, что молчал. Как это проверить? Никак! Тогда почему мне позволяют продолжить путь? Этому тоже есть объяснение. Благодаря сотрудничеству с турками Гаер заработал себе право жить, а я отправлюсь на собственную казнь. Возможно, в Сирии уже выбирают натуру для съемок очередного пропагандистского ролика, пишут сценарий и шьют одежды приговоренного к смерти. Какой удар по имиджу России и ее силам специальных операций! Виват просвещенной Европе и исключительной нации! Да, все они трепещут перед угрозой терроризма, но даже на этом фоне смерть настоящего офицера элитного спецподразделения России будет для них, как бальзам на сердце. Ничто не перевесит устоявшуюся ненависть к народу, населяющему шестую часть суши».

Парсек отошел от окна, сел в кресло и вытянул ноги. В номере было уже совсем темно, но свет включать не хотелось. При свете думается хуже.

«Что если сейчас свалить из отеля, вернуться в Стамбул, потеряться, а потом выдвинуть условия Булуту? — неожиданно пришедшая в голову мысль заставила встать. — Что это даст? Ровным счетом ничего. В случае если туркам действительно удалось сломать Гаера, что стоит вынудить его играть дальше? Да и наверняка отель сейчас под круглосуточным наблюдением».

— Вот же попал! — проговорил он одними губами. — Даже не с кем посоветоваться.

По условиям операции, оказавшись в непосредственной близости от объекта, Парсек и Гаер должны убедиться, что ошибка невозможна, и лишь после этого доложить руководству о его местонахождении. В этом случае возможен любой из доступных способов связи. Как пошутил перед отправкой Федосов: «Хоть почтовыми голубями». Был и запасной вариант. Стоит отправить на один из номеров турецкого оператора сообщение, состоявшее из нескольких цифр, как тут же отдел оперативно-технического наблюдения попытается поставить телефон на контроль. Так в управлении определят приблизительное местоположение центра и смогут отслеживать перемещение Парсека. Если удастся взломать систему защиты, то они получат возможность слушать, о чем он говорит.

Приступ голода напомнил, что он с утра ничего не ел. Немного подумав, Парсек встал, взял со стола ключи и вышел из номера.

Сразу за углом, в двух шагах от гостиницы, он видел небольшое кафе и прямиком отправился туда. Почти все столики оказались пустыми, и он сел в дальнем углу, спиной к стене. Тут же появился официант.

Парсек знал, классический турецкий ужин начинается с закусок из овощей на оливковом масле. Но еще до того, как оказаться здесь, он собирался попробовать долму. Самая известная турецкая закуска представала собой смесь из рисового плова и различных приправ, завернутую в виноградный лист или нафаршированную в перец. Но сейчас было не до кулинарных изысков. Он повертел в руках меню, которое оказалось в том числе и на русском языке, и заказал отбивные.

Парсек допивал кофе, когда увидел Булута. Турок сделал вид, будто не знает, где сидит его подопечный, и стал крутить по сторонам головой. Решив подыграть, Парсек поднял руку, обращая внимание на себя.

— Скажи, что ты не знал, в какой части зала я сижу? — насмешливо спросил Парсек.

— Я даже не знал, куда ты отправился на ужин. — Булут сел и положил руки на стол.

— А откуда такая уверенность, что именно на ужин? — начал злиться Парсек.

— Куда ты еще можешь пойти вечером? — вопросом на вопрос ответил турок. — И можешь мне поверить, я, перед тем как зайти сюда, проверил другой ресторан.

— Верю, — Парсек допил кофе и отставил чашку: — Ты же сюда не есть пришел?

— Я не голоден, — подтвердил Булут.

Парсек выдернул из стакана салфетку, прижал к губам, скомкал и бросил в тарелку.

— Дай угадаю. — Парсек слегка подался вперед: — Тебе удалось добиться освобождения, — здесь он едва не сказал «Гаера», но вовремя спохватился: — Гафура.

— Точно, — подтвердил Булут. — Но мне это дорого обошлось.

— Сомневаюсь, — честно признался Парсек.

— Он действительно убил двух человек и оказал сопротивление полиции.

— Хорошо, — вздохнул Парсек. — Где мы с ним встретимся?

— Он уже ждет тебя.

Вопреки ожиданию новость Парсека не обрадовала. Наоборот, напрягла. Как теперь быть с Гаером?

Гаера поселили в небольшом частном доме с плоской крышей. В тесном дворике, в тени глиняного забора, был устроен достархан. Небольшой подиум из досок, окрашенных синей краской с витиеватым ограждением из металлических прутьев, венчал столик на низких ножках, вокруг которого были постелены тонкие цветастые матрацы и валялись небольшие подушки.

— Ты здесь один? — спросил Парсек, когда Виссар вернулся на улицу и забрался в машину.

— Еще какой-то старик, — стал рассказывать Гаер. — Живет в комнате, окна которой выходят на другую сторону дома. Как я понял, дом принадлежит ему.

В голосе офицера были обида и нотки вины. Он напомнил Парсеку школьника младших классов, которого директор застал курящим в туалете.

— Ладно, — Парсек отмахнулся. — Какое это имеет значение?

Действительно, к чему детали? Все равно Гаер сейчас поедет с ним. Выглядел лейтенант плохо. И дело не в синяках и ссадинах. Было заметно, он морально подавлен и чем-то сильно расстроен, если не сказать напуган. Это еще больше ввергло Парсека в уныние. Он утвердился в своих предположениях, что его подчиненного сломали. Конечно, можно закрыть на все глаза, отругать себя последними словами за подозрительность к человеку, который прошел не только проверку и разного рода испытания на профпригодность. Его приучили терпеть боль, он имел за плечами годы изнурительных тренировок, в том числе и тренировок воли. Но, как говорится, в чужую голову не заглянешь. Нет еще такого прибора, чтобы поднести к человеку и понять, что рядом предатель. И узнать вдобавок, какую задачу, например, получил Гаер и за какие преференции. Институты, работающие на ГРУ, создали и успешно применяют методики, при помощи которых можно прогнозировать потери группы и даже с огромной вероятностью определять тех, кто не вернется или вернется калекой с задания, но, к сожалению, так и не придумали прибор, позволяющий считывать мысли. Конечно, окажись сейчас Гаер в руках профессионалов, картина бы прояснилась. А так — беда. Что теперь прикажешь с ним делать?