«Может, устранить его до того как окажемся на другой стороне? — подумал Парсек, глядя на стоящего перед ним офицера. — Устроить случайную смерть».

Жестоко, но иного выхода Парсек не видел. Даже если существует хоть малейшая вероятность того, что он будет работать на турок, его надо убирать. Но как быть после? Ведь если Булуту теперь известно, кто они и зачем отправляются в Сирию, значит, будут приняты контрмеры. Какие?

«Возможно, меня сразу схватят и казнят, — рассуждал Парсек. — Но могут и начать игру. Ведь ничего не стоит убедить меня, что Центр подготовки пилотов расположен в тех же Эмиратах. Подсунут координаты, по которым будет нанесен, например, удар крылатыми ракетами, а потом поднимут вой на весь мир, что разбомблена мирная деревня. Хотя если и устраивать провокации такого рода, то лучшей площадки, чем Турция, для этого не найти. После сбитого российского самолета и инцидентов на море обнаружение базы на ее территории будет выглядеть реалистичным. Конфликт со страной, входящей в блок НАТО, чреват тяжелыми последствиями».

Все это, начиная с размышлений о подчиненном и заканчивая глобальными интересами стран региона, в один миг пронеслось в голове Парсека.

— Как тебе это удалось? — нарушил молчание Гаер.

— Что именно? — Парсек не сразу понял, о чем речь.

— Мне грозило пожизненное. — Гаер шмыгнул носом. — Ведь это ты добился моего освобождения.

— Это было непросто сделать, — признался Парсек.

Гаер виновато развел руками и покаялся:

— Я очень виноват!

— Кто бы сомневался.

— Извини.

— Тебя били?

— Мелочи.

Гаер не знал, куда деть руки и сунул их в карманы.

— Ты готов? — спросил Парсек, размышляя, как, а главное где претворить свой план в жизнь.

Сегодня он почти не спал. Моделируя одну за другой ситуации, остановился на том, что для начала при встрече признается, будто согласился на сотрудничество с турецкими спецслужбами. Но делать это прямо здесь нельзя. Он не знает, чем нашпигована эта с виду неприметная халупа, да и смартфон не сумел оставить в машине. Виссар мог заподозрить неладное. Парсек был уверен, что посредством этого устройства спецслужбы, на которые работал Булут, слушают, о чем говорят находившиеся в радиусе нескольких метров от него люди.

— А чего мне готовиться? — вопросом на вопрос ответил Гаер. — Документы, телефон и банковскую карту мне вернули.

— Понятно, — проворчал Парсек и показал взглядом в сторону улицы: — Пошли.

— И все-таки, — не унимался Гаер, — как ты смог меня освободить?

«Почему его это так заботит? — размышлял Парсек, направляясь к машине. — Все очень просто, он понимает, что я ему не верю, вот и нервничает».

— Совсем правила не знают! — возмутился Виссар, с трудом проскочив перед самым носом выезжающего на дорогу грузовика.

— Знают, просто не хотят соблюдать, — возразил ему Парсек, глядя на грязный борт грузовика в зеркало заднего вида. Он специально подогнал его под себя, чтобы видеть, кто едет следом. Не исключено, что люди Булута ведут и визуальную разведку.

— А что случилось? — встрепенулся с заднего сиденья Гаер.

Едва выехали из города, он уснул и теперь тер пальцами виски, прогоняя остатки сна.

— Чуть не разбились! — отчего-то обрадовался Виссар. — Ты бы во сне умер.

— В какое время ты собираешься перевезти нас через границу? — спросил Парсек и перевел взгляд на дорогу.

— Завтра вы уже будете на месте, — заверил Виссар.

— Я не это имел в виду, — Парсек поморщился и вынул смартфон: — Днем или ночью?

— А разве есть разница? — Виссар бросил на него короткий взгляд.

— Там бомбят, я знаю! — Парсек положил смартфон на полку «торпеды». — Ночью, наверное, сподручнее?

— Сейчас нет разницы. — Виссар ловко обогнал тащившийся в попутном направлении мотоцикл с тележкой. — Эти шакалы и в темноте видят, как днем.

Парсек и без него знал, что для современного самолета нет проблем различить на земле людей и машины в любое время суток, но продолжал прикидываться несведущим в этих вопросах человеком.

— Не может такого быть, — недоверчиво проговорил он. — Я сам связан с авиацией и знаю, что чаще всего эти заявления не больше чем бравада или реклама.

— Точно говорю! — стоял на своем Виссар. — К тому же днем с земли видно самолет, а ночью нет…

— Остановись у кустиков, — попросил Парсек.

— Точно! — снова напомнил о себе Гаер. — Я с утра чаю столько выпил, что сейчас в ушах булькает.

Виссар послушно сбавил скорость и повернул руль.

— У тебя где труба? — одними губами спросил Парсек напарника, когда они вышли из машины.

— В машине оставил, — ответил Гаер.

— В общем, слушай и запоминай, — быстро заговорил Парсек, поливая пожухлую траву мочой. — ИГИЛ для нас в любом случае — смерть. Поэтому я поступил так же, как и ты.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Гаер.

— Не валяй дурака, — застегивая брюки, огрызнулся Парсек. — Времени нет. Тебя бы тоже не выпустили из тюрьмы без согласия сотрудничать с Анкарой.

— Парсек! — Гаер переменился в лице. — Признайся, ты ведь меня на понт берешь!

— Думаешь, проверить тебя решил? — Парсек развернулся к машине. — Не до этого мне. Ты знаешь, что я уже в Сирии побывал?

— Когда успел? — Гаер сделал шаг в сторону дороги и замер.

— Я сначала героя из себя корчил, — стал врать Парсек. — Били, — он тронул еще синее веко пальцем. — Терпел, пока не погрузили в пикап и не привезли на берег моря…

— А дальше? — поторопил Гаер изменившимся голосом.

Делая вид, будто слова даются ему тяжело, Парсек шумно вздохнул:

— Напялили оранжевую робу и на колени поставили…

— И что?

— Подошел сзади боевик, сказал смотреть в камеру…

Парсек замолчал. Пусть теперь Гаер сам додумывает. Так лучше, а то ненароком почувствует фальшь. Красноречие тоже полезно в меру.

— Раз ты живой, я могу предположить, что было потом, — проговорил Гаер. — Можешь не рассказывать…

— Жизнь одна! — срывающимся голосом сказал Парсек, благодаря в душе артистов, которые преподавали у них в группе «актерское мастерство». — И я согласился!

— Ну, и сука же ты, — проговорил Гаер.

— Ты не горячись, — успокоил его Парсек, предусмотревший и такое развитие событий. — Все взвесь. Я не тороплю. Если тебе претит быть предателем, беги ночью.

Они прошли одну школу, и Парсек прекрасно понимал, что Гаер будет делать вид, будто остался верен присяге. Иначе как? Вдруг его попросту проверяют?