После происшествия я произнес речь, которую мисс Фелпс вспоминает следующим образом:

«Он сказал, кто они такие. С ним были старик Джон Кридмур, стрелок на покое, решивший на старости лет найти себе занятие поприличней, и мисс Лиз Аллерсон, доктор из Старого Света. Про сами знаете кого и про Линию он говорил, что всем добрым людям они враги. А потом сказал, что, мол, сожалеет насчет мэра и остальных и что все погорело у нас, но это все война, и если кто-нибудь не остановит ее, то так и будет дальше продолжаться, потому что Силы, которые миром правят, осерчали. Потом говорит, мол, мы с той женщиной и страшным стариком по горло сыты и пришло время действовать, поэтому они приехали на Запад и привезли с собой секретное оружие, такое сильное, что не только агента сами-знаете-кого может порешить, но и демона, который в нем сидит, и даже Локомотив с рельсов сшибет. И что так они и сделают».

«Он сказал, что едет на Восток, – вспоминает мистер Фелан. – Мол, там что-то побольше и получше припрятано, под Стенами Мира, и еще что-то про колдовство холмовиков сказал, знаки всякие и слова, которые бог знает что могут сделать, и про Республику Красной Долины, которую еще с самого детства помню, и что в будущем будет мир, всем еды досыта и всяко-разно. Говорил про и Локомотивы и все такое прочее, но у меня в ушах звенело от пальбы, кровищи, дыма и света, так что кто знает, что он еще наболтал. Странный был парень, вот и все, что я знаю».

«Он сказал, им нужно дойти до конца, – вспоминает мистер Уолш. – Или все будет напрасно. И что у них ничего не выйдет, если мы им не поможем, так что нам-де надо дать им лошадей, еду и питье, новую повозку и оружие, новую одежду и деньги на дорогу и всякие издержки и прочее. Он сказал, мол, это для благого дела и для чуда, а также это наш шанс прославиться и прочее. Может, он и правду говорил, а может, и нет, но ночь у нас выдалась бог знает какая. Мы проголосовали, и нашлись те, кто хотел им помочь, но большинство решило забросать их камнями, выгнать из города и больше об этом не вспоминать. Так мы и сделали. А я собрал все, что уцелело в пожаре, и убрался оттуда подальше три дня спустя, так что, когда пришли линейные, меня там уже не было».

* * *

Не прошло и пятнадцати минут после того, как мы снова отправились в путь – у меня все еще ныли бока, – как Джон Кридмур повернулся ко мне и рывком прижал к дереву так, что сверху посыпался снег.

– Мне стоит тебя прикончить, – заявил он. – Черт тебя дери, взять и…

У старика была только одна здоровая рука и больная нога, и он шатался, но я все равно не думал, что смогу его побороть.

– Но… – начал я.

– У нас и раньше было мало шансов на успех, а теперь, когда о нас заговорят – а о нас обязательно заговорят, жители Уайт-Рока не будут вечно держать язык за зубами, черт их возьми, в старое время я бы их сам перестрелял, – так вот, когда о нас заговорят, каждый болван отсюда до Стен Мира будет разыскивать нас ради награды или, того хуже, потому что пожелает помочь. Это не игра, не сказки, не театр, а война, Рэнсом. Мне стоит тебя прикончить. Черт возьми, возьму и прикончу.

Старик отпустил меня и выхватил пистолет.

Мисс Харпер положила руку ему на плечо и уговорила сменить гнев на милость.

– Спасибо, – улыбнулся я.

– Он прав, Гарри, – вздохнула женщина.

– Но…

– Не идите за нами. Удачи с Аппаратом и мистером Бакстером, да и со всем остальном. Мне очень жаль, что мистер Карвер погиб, правда жаль. Простите, что втянули вас в наши дела. Но для всех будет лучше, если каждый из нас пойдет своим путем и… удачи, Гарри.

В кои-то веки я не нашелся что ответить. Я смотрел, как Элизабет и старик уходят.

Прошло немало времени, прежде чем я увидел их снова, но об этом потом.

Остаток ночи был очень долгим, и это все, что я сейчас скажу.

Что ж… Это была первая часть моего рассказа. Закончив ее, я завернул две из трех копий в оберточную бумагу и доверил их юному Дику Беку. Он отвез их в город, я наказал ему отправить одну копию моему другу, известному журналисту мистеру Элмеру Мерриалу Карсону, а другую оставить где-нибудь на видном месте, например на церковной кафедре, в приемной у доктора или на стойке салуна. Почте нынче доверять нельзя, и как знать, дойдет ли рукопись до мистера Карсона или нет, но если дойдет – надеюсь, что она ответит на кое-какие вопросы[7]. Дик также взял с собой обычное приглашение в Рэнсом-сити, а также пистолет и нож – дороги здесь опасные. Нынче везде так. А я пока занимаюсь пишущей машинкой и Аппаратом.

Мы разбили лагерь у реки. Не знаю, как ее называют местные жители, но я начал мысленно называть ее рекой Аделы – она быстрая, яркая и мелодичная, как пианино. Мы не двигаемся с места большую часть недели, ожидая возвращения Дика Бека. Начальник снабжения нашей экспедиции – дезертир из линейных по имени Рэпп. Он работает без устали, все время чего-то заказывая и все время чего-то планируя, и без него мы наверняка были бы обречены на неуспех в первый же день, но из меня в этом деле работник плохой, так что я сижу здесь.

Нас уже больше ста человек, и я не знаю всех по именам. Мы мечтатели и странники. Первыми по нашему пути прошли люди науки. Так говорится в каждом приглашении в Рэнсом-сити, которые я прибиваю на столбы, двери молелен и домов. Мы всем будем рады. Вы удивитесь, узнав, кто нас находит. Седьмые сыновья. Беженцы. Странствующие торговцы. Гомосексуалистов у нас даже больше, чем обычно. Заклятые преступники. Солдаты всех родов войск. Люди, запятнавшие свою честь на войне и отличившиеся на ней. Любители жить на краю света, для которых поход в неведомые земли – обычное дело. Молчаливые одиночки, которые рады странствовать в группе – будь у них выбор, они родились бы холмовиками. Есть несколько человек, оставивших дом в девяносто первом, чтобы последовать за Лив и Джоном Кридмуром на Восток, событие, которое газеты в то время окрестили лихорадкой девяносто первого, паломничеством глупцов или великой трансценденталистской чепухой. С тех самых пор они блуждали по свету в поисках новых обещаний спасения. У нас есть бесчисленное множество сторонников всех возможных религий, о существовании которых я даже не подозревал: не только улыбчивые, повелители змей и верящие в Град Серебряный, но и многие другие.

* * *

По правде говоря, я давно думал, что нас рано или поздно арестуют. Обо мне шла дурная слава. Когда я начал рассылать письма, то был уверен, что меня арестуют, не пройдет и недели. Своими письмами я словно тыкал мир палкой в глаз. Я устал от безвестности. Я не верю, что Линия простила мне случившееся в Джаспере. Не верю, что Стволы обо мне забыли. И все же я все еще здесь, на свободе, рассказываю всем на свете о том, как будет обустроен Рэнсом-сити, и даже сам начинаю верить, что он станет реальностью. Возможно, мир меняется быстрее, чем я думал. Может, Великая война подходит к концу. Время от времени по реке проплывают обломки, похожие на части от оружия или куски колючей проволоки. Как знать.