«Маленькая книга хюгге»[55] Майка Викинга, выпущенная в 2017 году, красноречиво предлагает «задержаться в моменте» — в зимний выходной день собраться с друзьями, чтобы поиграть в настольную игру, и играть 14 часов напролет. Не сомневаюсь, это прекрасный способ провести время в хорошей компании, с вкусной едой и напитками. Атмосферу точно поддержит огонь, потрескивающий в камине. Но я также знаю, что многие люди, читающие эту книгу, могли бы сыграть в 14-часовую настольную игру только при условии, что они оставят детей у бабушки на выходные. Трудно «задерживаться в моменте», если вы все время пытаетесь контролировать, чтобы маленький ребенок не залез в камин.

Следовательно, бо́льшая часть литературы, которая советует людям замедлиться и нюхать розы, может походить на старика в продуктовом магазине, который говорит вам: «Наслаждайтесь каждым моментом». Наслаждаться каждым моментом невозможно. Более того, это может стать солью, которую вы сыпете себе на рану, — в жизни бывают трудные моменты, и вам может показаться, что вы плохой человек, раз наслаждаетесь плохими временами.

«Задержка в моменте» — это про наслаждение наслаждением. Вы должны понимать, что у вас есть сила растягивать настоящее, когда вы хотите его растянуть. Но все время проходит, и вы не можете задерживаться ни в одном моменте вечно. Даже вид с вершины горы через некоторое время сменяется видом из кухонного окна. Однако при правильном мышлении несколько минут могут стать чуть длиннее в вашем восприятии.

Я думала об этом однажды вечером, после того как прочитала Алексу сказку на ночь. Некоторое время я сидела, укачивая его в комнате с выключенным светом. За свои немногие годы он редко когда засыпал легко. Уходя, я знала, что Алекс обязательно встанет с постели и будет вопить, пока не уснет на полу. Даже если он очень устал за день, ему нужно было поистерить — просто чтобы выразить свое недовольство тем, что я ухожу. Потом он уставал от своих же истерик и засыпал, а я возвращалась и укладывала его обратно в постель.

Это никогда не доставляло мне удовольствия. Наверное, какой-нибудь философ сказал бы, что этот ночной спектакль, разыгрываемый моим сыном, что-то значит для человеческого существования. Но, даже заранее зная, что Алекс непременно устроит истерику, я растягивала время до того, как он начнет выступать. Я задерживалась в моменте, прижавшись к нему, маленькому, одетому в милую пижаму, и думала, что у меня будет не так много подобных ночей. Когда-нибудь в будущем, сидя в одиночестве, я захочу оказаться в этой комнате, захочу снова почувствовать, как ко мне прижимается мой ребенок, а я крепко держу его своими сильными руками. «Задержка в моменте» может быть горько-сладкой. Да, мой четвертый ребенок буквально терроризировал меня. Но были мгновения, когда в его детской воцарялся мир — и я запомню их навсегда.

В Waffle House в пригороде Атланты несколько раз в неделю можно наблюдать одну и ту же картину. Приходите за пару часов до рассвета — и Крис Карнил, как обычно, будет сидеть в конце зала. Несмотря на название заведения, на его столе вы не обнаружите вафель. Только яйца и бекон. Но обязательно будут бумаги, ноутбук или книга, а иногда и какой-нибудь компаньон напротив.

Карнил просыпается в 4:55 утра, садится в машину в 5:02 утра и мчится на занятия по кроссфиту к 5:15 утра — занятия проходят в спортзале недалеко от его дома. Следующие 45 минут Карнил проводит на тренировке. Затем он направляется в Waffle House — кафе по соседству со спортзалом. Персонал не против тренировочной экипировки Карнила и его медлительности. Еще им, видимо, все равно, что он не заказывает вафли.

Вроде бы ничего особенного. Но на примере Карнила я хочу вам показать, как занятой человек решает свои проблемы.

Карнил — основатель и генеральный директор Boosterthon, компании, которая помогает школам с фандрайзингом[56]. Boosterthon насчитывает около 400 штатных и более 200 внештатных сотрудников. Большинство из них — молодежь. Для многих это первая «настоящая» работа. Но не важно, как много молодых и неопытных, — они все равно остаются новичками, нуждающимися в боссе, который всегда может быть на связи. У Карнила и его жены четверо маленьких детей. С таким количеством людей, которые требуют внимания Карнила, он вполне мог бы почувствовать, что разрывается на части и изматывается.

Вместо этого его ранние утренние тренировки и посиделки в Waffle House открывают для него другой вариант. Инвестируя время в то, что он действительно хочет делать, и осуществляя свои личные планы тогда, когда его семья еще спит, Карнил чувствует себя менее занятым, но все же успевает больше.

Он появляется в Waffle House около 6:05 утра и проводит пять-семь минут в медитации и размышлениях. Затем смотрит на расписание своего дня.

— Я стараюсь посвятить остаток этого часа одной большой проблеме, которая меня заботит, — говорит он. — Как мне улучшить свой бизнес? Какой будет следующая грандиозная идея? На какой рынок нам еще стоит выйти? И — самое главное — какие задачи мне нужно поставить перед командой?

Раз в неделю кто-нибудь может присоединиться к Карнилу и поболтать с ним о важных вещах. Карнил выходит из Waffle House около 7:20 утра и направляется домой, чтобы провести следующие 45 минут с детьми — перед тем, как они уйдут в школу. Затем он работает еще час, быстро принимает душ и переодевается.

В результате к тому времени, когда он появляется в офисе около 9:30–10:00 утра, он уже потратил 2,5 часа на усердную, целенаправленную работу.

— Мой разум активируется, и я готов работать, — говорит Карнил. — За эти два с половиной часа я делаю больше, чем обычно за шесть, семь, восемь часов рабочего дня.

В прошлом, когда Карнил еще не ввел в свою жизнь утренний ритуал, он часто отвлекался на работе. Ему было трудно вести плодотворные беседы с членами команды, которые обращались к нему, — потому что во время разговора он думал о других проблемах. Он хотел побыстрее закончить беседу, чтобы вернуться к тому, что его волнует. Надеялся, что сможет справиться с ними, прежде чем вернется домой к семье.

— Теперь, когда я иду в офис, я готов посвящать время другим вещам, — говорит Карнил. — Мой утренний ритуал дает мне ясность, которая держится в течение всего дня. Я могу медленно ходить по коридорам. Могу выслушать еще пять человек. И чувствую себя прекрасно, даже когда меня прерывают.

Потому что, по правде говоря, когда ты занимаешься менеджментом, эти перерывы на разговоры — твоя работа. Или, как говорит Карнил: «Моя команда — это моя работа».