Тиа приложила ладонь ко лбу.

— В очередной раз возвращаюсь в Россию, в двери записка: «Срочно позвони. Григорий». Конечно, я схватилась за телефон, оценщик ко мне приехал. Разговор у нас вышел долгий, я только моргала, когда Кузнецов правду выкладывал. Он без обиняков заявил: «Лиа в клинике. Передозировка героина». Я так и села! Моя сестра наркоманка? Что может быть ужаснее? Но Кузнецов на этом не успокоился, давай дальше вещать. От его слов мне вмиг дурно стало. У сестры, оказывается, растет девочка, названа Рианатаной, отец ее Григорий. Лиа давно сидит на героине, Гриша ее лечит, но толку нет. Под конец он вопрос задал:

— Тиа, возьмешь племянницу под свое крыло? Лиа — не жилец на белом свете. Она с пагубным пристрастием не справится, погибнет. Я дочку забрать не могу, жена не знает о Лианатане и о том, что я оценщиком подрабатываю, у нас есть дочь Аня, ровесница Рии, разница у малышек в возрасте несколько дней.

Я настолько обомлела от новостей, что стала оправдываться:

— Я не справлюсь с крошкой, работы много.

Хотя объясните, по какой причине я должна заниматься чужим ребенком, который появился на свет из-за глупости и блуда?

Кузнецов начал настаивать:

— Бросай службу. Я алименты Лие плачу, но, если ты Рианатану примешь, тебе деньги давать буду.

Естественно, я выгнала его. Через год Лиа умерла, Рианатану определили в детский дом, я ремонт сделала, восстановила первоначальный облик апартаментов. Когда вошла в ту часть, которую сестра себе отгородила, меня чуть не стошнило. Грязь неописуемая, стены голые, ни одной картины, мебели нет. В комнатах на полах рваные матрасы валяются. Наркоманка все продала, отраву покупала. Поскольку лицевой счет мы не разделяли, я просто стала жить как раньше.

Тианатана вскинула подбородок.

— Думайте что хотите, ничье мнение меня никогда не интересовало. Да, я не взяла к себе Рианатану. Не люблю детей, не умею с ними обращаться, у меня своя жизнь. Если б я хотела родить, могла найти такую возможность, но материнство никогда меня не привлекало. И у Рии был родной отец, который не пожелал ссориться с законной женой, решил, что сестра любовницы съест кашу, которую прелюбодей заварил. Ну уж нет. Собирать в чужом пиру похмелье — не мое хобби. Связь с племянницей я никогда не поддерживала, желания видеть ее не испытываю. Вот так.

— Но девочка прописана здесь, — напомнила я.

Тиа закатила глаза.

— Верно. По месту жительства матери. Я понимала, что, когда она вырастет, могут возникнуть проблемы, но не делала никаких телодвижений, не пыталась ее лишить квадратных метров. Прошли годы, и вдруг в гости прикатила Регина Львовна, законная жена Григория. Я ее визиту отнюдь не обрадовалась, но вежливо спросила:

— Что вас ко мне привело?

— Гриша скончался. Перед смертью он мне открыл правду о внебрачных дочерях, — заявила баба.

Я в очередной раз подпрыгнула.

— Дочерях? У Лианатаны было несколько детей?

Тианатана налила в пустые чашки остывший чай.

— Нет. Слава богу, у Лии родилась только Рианатана. Но Григорий был любвеобилен, хуже павиана. Умирая, он покаялся жене, что постоянно ей изменял. Для меня осталось загадкой, каким образом некрасивый, немолодой Гриша ухитрялся соблазнять юных девушек. Чем он их привлекал? Регина пояснила:

— У Гриши две внебрачные дочери. Рианатана и…

Тиа умолкла, потом продолжила:

— Имени не помню. Простое очень. Маша, Таня, Лена…

— Катя? — подсказала я. — Степкина?

Хозяйка провела ладонью по скатерти.

— Совсем не помню. Пусть она Екатерина, эта девочка ненамного старше Рии, на пару месяцев, а вот моя племянница почти в один день с законным ребенком Григория от Регины родилась. И ее имя я тоже не запомнила. Валя, Галя…

— Аня, — вздохнула я.

— Возможно. Когда Регина стала про интимную жизнь блудливого самца вещать и постоянно спрашивать: «Вы понимаете?», я не выдержала и на очередной вопрос дала ответ:

— Мне ясно, что супруг не хранил вам верность, имел на стороне двух незаконнорожденных девочек, которых сделал почти одновременно с ребенком, рожденным в браке. Интереса к чужим похождениям я никогда не испытывала, они мне противны. Однако в связи с услышанным у меня возник вопрос: зачем вы приехали?

Регина заявила:

— Гриша попросил взять девочек на воспитание, я человек добрый, поэтому стала матерью троих детей. Пришла вас предупредить: Риа у вас прописана законно, вычеркнуть ее из домовой книги вы не сможете. Если хитростью девочку выгоните, она на вас в суд подаст. Но есть ведь и другой суд, Божий. Я человек воцерковленный, пойду в храм и прокляну вас на иконе. Под каким христианским именем вы крещены?

Тиа усмехнулась.

— Нельзя назвать Регину умной. Я ей спокойно ответила: «Не ныряла в купель и не собираюсь этой глупостью заниматься. В проклятие не верю. А вот в том, что полиция вас может отсюда вывести, уверена на сто процентов. Немедленно покиньте мой дом. Я хозяйка квартиры, что хочу, то и делаю!»

И выгнала оборзевшую бабу. Когда за Региной дверь захлопнулась, мне тревожно стало. Законы я знаю плохо, а ну как Риа на самом деле права на квадратные метры имеет? Я обратилась к опытному адвокату. Тот мне объяснил, какие бумаги оформить, чтобы Риа в случае возникновения у нее претензий на квартиру осталась ни с чем. Конечно, я собрала весь пакет, подстелила соломки. Но никто более не появлялся, меня не тиранил. Я и успокоилась. Отлично помню, как однажды вечером, ложась спать, стала размышлять: «Хорошо, что Регина исчезла, наверное, она скончалась, раз не приезжает и не пытается у меня комнаты отвоевать. Хотя опасаться мне теперь некого и нечего, все сделано так, что Рианатана с носом останется. Регина прикидывается сострадательной женщиной, которая решила детей любовниц мужа воспитывать. Некоторые ей в ноги поклонятся, осанну пропоют. Но я-то понимаю, почему она девочек пригрела. Ко мне приехала, чтобы дорожку к роскошной московской квартире протоптать. И от старшей девочки тоже что-то получить собралась. Хитрая, но глупая дрянь. Стала меня пугать своим проклятием, почему-то она вдруг испугалась, что я Рианатану выпишу. Спасибо ей за безголовость, предупредила меня о своих планах. Я теперь во всеоружии». Думала, думала, заснула, а ни свет ни заря звонок в дверь разбудил. На часах было восемь утра. Я халат накинула, по коридору потопала. Кто в такую рань приехал? У меня много друзей, масса знакомых, но все они люди прекрасного воспитания. Без приглашения не явятся. И тут меня осенило! Людочка Ветивицкая! Она на этаж выше живет, с ее маленького балкона на мой широкий, прямо как терраса, вещи ветер зашвыривает. Люда по старинке бельишко на улице вывешивает. Улетят у нее тряпочки, бежит Ветивицкая ко мне. И я распахнула дверь, не посмотрев в домофон.

На площадке оказалась не Люда, а Регина. Я ее сразу узнала. С хамкой явились два человека, мужчина и женщина. Вдова Кузнецова, забыв поздороваться, пальцем на меня показала и спросила: