С сожалением Эмбер отложила книгу, решив, что обязательно дочитает ее.

Примерка продолжалась до позднего вечера, затем последовал ужин с герцогом, после которого они поднялись к себе, так что к книге девушка смогла вернуться только на следующий день после обеда. Открыв ее на закладке, она с досадой увидела корешки от вырванных страниц.

— Арвэн! — негромко позвала она.

Призрак возник сразу. Девушка молча указала на вырванные листы.

— Что здесь было?

— Обряд, — меланхолично ответил он.

— Кто мог их вырвать?

— Кто угодно.

— Ты же хранитель!

— Я храню это место, а не книги.

Сегодня дух был явно не в настроении.

— Расскажи мне про обряд!

— Увы, хозяин запретил делать это, и я не могу его ослушаться.

— Замечательно.

Эмбер развернулась и зашагала к выходу.

— На чердаке есть портрет… он может помочь, — прошелестел призрак.

Девушка повернулась, но в библиотеке уже никого не было. Движимая любопытством, герцогиня хотела сразу подняться на чердак. Но сначала ее задержал дворецкий, выясняя, стоит ли украшать лестницу гирляндой из цветов или ограничиться лишь ковровой дорожкой. Потом на нее накинулась экономка, повздорившая с поваром по поводу ужина, а затем Эмбер и вовсе позабыла о словах призрака, охваченная всеобщей предпраздничной суетой.

Эмбер придирчиво рассматривала себя в большое зеркало. Облаченная в платье из черного газа на чехле из золотого атласа, с большим квадратным вырезом, по краю которого шли золотистые кружевные листья, она терпеливо ждала, пока горничная застегнет крошечные пуговки на рукавах-буфах. Вопреки моде, диктующей все воздушное, кружевные листья были жестко накрахмалены и создавали впечатление высокого воротника, как на портретах ушедших веков.

Пепельные волосы были убраны в высокую прическу, один локон спускался на обнаженное плечо. Горничная отступила и подала госпоже бальные перчатки. Кивнув, Эмбер надела их и, подхватив шлейф, вышла из комнаты. Несмотря на кажущееся спокойствие, ее охватывал трепет, слишком уж грандиозными были приготовления.

Герцог ожидал внизу. Вечерний костюм безукоризненно сидел на стройной фигуре, накрахмаленный воротник рубашки был высок ровно настолько, чтобы его хозяин не прослыл щеголем, а галстук повязан замысловатым узлом, несомненно, изобретенным лично Амстелом. Небрежно прислонившись к перилам, он держал в руке, затянутой в белую перчатку, бокал с темным ромом.

Услышав шаги, дракон повернул голову и замер, не донеся бокала до рта. Его глаза начали медленно наполняться золотом.

Смущенно улыбаясь, Эмбер сделала несколько шагов по лестнице и остановилась, настороженная затянувшимся молчанием.

— Вам не нравится? — Ее голос дрогнул.

Герцог вздрогнул, прогоняя оцепенение.

— Колючка, — выдохнул он, — вы прекрасны. Спускайтесь же ко мне!

Амстел протянул руку, помогая ей сойти со ступеней. Заметив, что рука жены подрагивает от волнения, он ободряюще улыбнулся и кивнул Росу. Облаченный в парадную ливрею слуга подошел ближе, неся в вытянутых руках небольшой ларец.

— Дорогая, позвольте сделать вам подарок по случаю сегодняшнего торжества.

Герцог откинул крышку, и Эмбер тихо ахнула: на темном бархате лежало восхитительное колье. Восемь крупных черных бриллиантов, связанных между собой цепочками из золота.

Не дожидаясь ответа, Амстел достал украшение:

— Вы позволите?

Девушка шагнула вперед. Герцог застегнул колье на шее жены. Бриллианты приятно холодили кожу. Эмбер с благодарностью посмотрела на него, но он прижал палец к ее губам:

— Нет, ни слова, вы действительно этого достойны! А вот и первые гости!

Последующие два часа показались ей мучительными. Стоя у дверей, Рос звучным голосом называл имена входящих. Герцог, надменно улыбаясь, со слегка скучающим видом стоял у лестницы, приветствуя гостей и представляя каждого своей жене. Она вежливо кивала и подавала руку для поцелуя. Младшие сыновья сменились пожилыми матронами и смущенно хихикавшими девицами на выданье, затем настала очередь многочисленных знакомых герцога и завзятых щеголей, стремящихся прибыть на бал позже остальных.

Обмениваясь с кем-то из прибывших стандартными фразами, Эмбер вдруг заметила, как потеплела улыбка мужа. Он с искренней улыбкой смотрел на изящную темноволосую женщину, которая в сопровождении невысокой сухопарой дамы направлялась к ним.

— Графиня! Вы все-таки решили почтить мой… гм… скромный праздник своим присутствием! Мадам Ингваз, счастлив видеть вновь! А где же сам граф? Дайте угадать… Как обычно, мерзнет в карете на углу?

— Амстел, — пожилая дама презрительно кивнула, с негодованием смотря, как он с почтением целует руку ее спутнице, — ваш фарс неуместен!

— Мадам, я лишь наслаждаюсь моментом! — Он повернулся к Эмбер. — Дорогая, я хочу представить вам своего друга — графиню Матильду Ферранскую. Тиль, моя жена, герцогиня Эмбер Амстел.

— Очень приятно.

Эмбер сдержанно протянула руку, оценивающе смотря на графиню. Красива. Синее с серебряной вышивкой платье удивительно оттеняло цвет глаз. В темных волосах сияли сапфиры. Матильда казалась совсем юной, и Эмбер не могла понять, какая дружба может связывать ее мужа и эту девушку.

— Мне тоже, — тем временем улыбнулась та. — Весь город только и говорит что о вас!

— Благодарю, но мне кажется, внимание к моей персоне слишком преувеличено.

— Глупости! Все хотят знать, с чего вдруг на герцога накатила эта блажь! Жениться! Еще и в провинции! — фыркнула старушка.

Эмбер едва заметно вздрогнула. Муж ободряюще сжал ей руку.

— Любопытство… вот что правит миром, Белинда. Кому как не вам знать это!

— Миром правят деньги, и вы прекрасно об этом осведомлены! — оборвала та.

— Именно поэтому вы и пришли сюда?

Герцог ослепительно улыбнулся: пикировка доставляла ему удовольствие.

— Я пришла сюда, потому что эта глупая девчонка считает себя обязанной вам, хотя я уверена: именно вы явились всему причиной!

Эмбер перевела вопросительный взгляд на мужа, но тот сделал вид, что не заметил ее удивленных глаз.

— Белинда! — укоряюще воскликнула Тиль и обратилась к Эмбер: — Прошу, извините мою спутницу. Просто…

— …просто фон Эйсены, обладая слишком порывистым характером, боятся появляться в этом доме.

Сказав это, Амстел скривил губы в подобии улыбки.

Графиня покачала головой:

— Герцог, не заставляйте меня напоминать вам события тех дней!