окончив школу, мы могли смело устраиваться младшими научными сотрудниками в биолаборатории? Лично я точно знаю, на какой факультет, и в какой вуз буду поступать. Биологией, тем более, генетикой там даже близко не пахнет. Зачем это мне?

— Колчин, не я же программу обучения утверждаю.

— Это я понимаю, — класс меня весело поддерживает. Молодцы они, нормальные подростки, не чуждые дисциплине, но всегда готовые поддержать мягкий саботаж.

— Прекрасно вас понимаю, но у вас же проходят курсы, семинары, конференции. Почему учителям, к примеру, биологии не принять резолюцию, призывающую министерство образования к умеренности? Пусть они там немного коней придержат. Иначе школа вскоре университет начнёт подменять. Причём одновременно по всем факультетам сразу.

— Я подумаю, Колчин, — биологиня предусмотрительно не вступает в дискуссию.

— Подумайте, Анна Юрьевна. Только хорошенько подумайте, — напутствую наставницу перед будущей и возможной социальной активностью.

О том, что мой кумир Ричард Фейнман занимался как-то и биологическими исследованиями, — чисто случайно и по неизбывной живости ума, — причём только случайность помешала ему совершить крупное научное открытие, умалчиваю. Ни к чему биологине такое знать.

Класс может быть доволен, больше половины урока мне удалось убить. Биологичка не в претензии. Ей директор приказал закрыть мои невольные пробелы. Как и другим учителям.

А мне Ира и Оля отсылают по воздуху свои горячие поцелуи в награду. И Света улыбается.

27 мая, 9 утра.

Площадка перед 14-ой школой.

Подходим к заехавшему к школе автобусу. Пазик из разряда обыкновенных. Подхожу с отцом, мне, как несовершеннолетнему, невместно. Папахен приветствует водителя. Да, это наш автобус.

Не стал мелочиться по моему примеру и Сергей Викторович. Мы с ним тряхнули мошной и заказали два автобуса. А чего там? Сегодня отвезти за двадцать километров, завтра вечером отвезти домой. Выходит сравнительно недорого. Мне, так вообще, забесплатно. Отец на работе взял. С него, как со своего, только тысячу взяли. Учителю математики автобус обошёлся в две. Он в городском пассажирском предприятии заказал.

Мой класс, который весь скопом можно смело назвать моими друзьями, весело грузится. Мы с отцом садимся в его машину, будем исполнять роль проводника. Багажник уже набит всем необходимым. Маринованным мясом и прочей закуской. Шампуры тоже в наличии.

— Сначала к 8-ой школе, а то заблудятся без нас, — напоминаю папахену порядок действий.

Погода сегодня, как наворожило. Такая тёплая, какая и летом не всегда бывает. Те кировчане, что не испугались в холодном море искупаться, пусть нос не задирают. У нас лето как бы ни суровее, чем у них. Как в анекдоте про негра, который говорит, что зиму без снега, с зелёной травкой и дождями ещё можно терпеть.

Примерно через полчаса мы выгружаемся. Классная лужайка! Небольшой лесок, где можно валежником разжиться, рядом. Да и углём запаслись. Мелкокалиберная речушка заманчиво поблёскивает на плавном повороте.

Разворачиваем ряд палаток. Их всего четыре двухместных, в каждой могут поместиться не больше четверых. Если вповалку. Но у меня есть березняковский опыт, набираю бригаду, идём резать прутья и ветки. К обеду готова ещё пара просторных шалашей. Сверху плёнка, внизу слой травы, комфорт обеспечен. Повезло нам, чуть в отдалении Димон находит пару небольших упавших деревьев. Можно и без них обойтись, но с ними проще. Опять же, обрезки и короткие ветки в костёр уйдут.

Сам процесс обустройства временного лагеря интересен. Для всех нас. А описывать его — с ума сойдёшь. В итоге стихийно сформировались три компании вокруг трёх костерков. Мой старый класс, мой новый и взрослые. Кроме папахена и учителя математики с нами трое родителей. Не выяснил пока, чьи. Моя персона и приложение ко мне по имени Кир нарасхват везде. Сам тяготею к старому классу. Никто не мешает перемешиваться, хотя Полинка непримиримым взглядом пытается отпугивать разбитных десятиклассниц.

Благоразумно располагаемся в тенёчке, майское солнышко оно такое, коварное, хоть его и умеряют частые облака.

— Я так и не понял, — Димон раскусывает шашлык чуть ли ни с шампуром вместе, — ты входишь в сборную или нет?

— Никто не понимает, — умучился уже объяснять. — Народ, давайте поближе, повторять не буду.

— Сборную ещё не сформировали. В неё будут ещё год отбирать. Ездил в мае, там первый отсев был. Нас там восемьдесят человек приехали, осталось двадцать пять…

— Ты остался? — Димон допытывается со свойственным ему упорством, но вопросительно глядят все.

— Я остался. В следующий раз нас соберут зимой. В Москве или Питере. Снова отсеют половину. Оставят дюжину. Составят из них две команды. Раньше одна в Европу ездила, в Румынию, другая в Китай. На тамошние олимпиады. Европейскую и Всекитайскую. Отсевать никого не будут, мы все ещё выступим на Всероссийской…

Кое-что заставляет запнуться. Нонче не то, что раньше. Катя опережает:

— В Европу?

— Вот! — Поднимаю палец. — Щас санкции, контрсанкции, самолёты не пускают, поэтому, что там с Европой будет, не понятно. Я бы не рисковал, мало ли что. Туда впустят, оттуда не выпустят. Могут снять европейские задачи и дать их нам на месте.

— Охренеть! — Кратко выражает общие впечатления Зиночка.

— И вот после того, после участия в иностранных олимпиадах и нашей Всероссийской оставят шесть человек. Они-то и будут сборной России. Попасть в сборную уже победа. Не важно, как выступишь, поступление в любой вуз, где есть математика, гарантированно.

— А ты куда хочешь? — На меня вопросительно глядит фрейлина Иринка. Надо же, есть ещё люди, которые не знают. Ну, просветить мне не трудно.

Приглядываюсь к компании своих десятиклассниц. Что-то долго они на солнышке греются… зову парней, Димона, Сверчка, Литвинова и Князя. Вооружаемся ножами и топаем нарезать траву и тонкие ветки. Устраиваем ложе в хорошем месте под деревьями. О девочках надо заботиться.

— Всем передислоцироваться! Быстро! — Командую красоткам, расположившимся в кружок, этаким солнышком. Головами друг к другу, а стройные ножки — лучиками во все стороны.

Лежат, трещат о своём, девичьем, позабыв о коварстве весеннего солнца. Хорошо, что вовремя заметил. А может, и не вовремя, может, уже обгорели, только ещё не прочувствовали.

— Колчин, отвали, — лениво оборачивается Оля, — нам и тут хорошо.

— Щас вам станет совсем хорошо, — заявляю угрожающе. Ага, проймёшь ты меня, как же. Я тебе не штакетина в заборе из угодливых поклонников, хрен у меня забалуешь.

— Парни, за вёдрами, кружками, чашками! Наберите воды и выберите место похолоднее. Устроим девкам оздоровительный душ.

Парни, ухмыляясь, потянулись к речке. Решили, что в руках принесут водички. Только Сверчок бежит за ведром. Зря торопится, это устрашающая акция.

— Быстро в защищённое место! Долго я тут вас уговаривать буду! — Тычу пальцем в нужную сторону.

Первой встаёт Света. За ней Ира, которая тянет томно, поводя глазами, плечами и всеми статями:

— Обож-жаю реш-шительных мужчинов…

Нахожу решение получше. Остальные, глядя на продолжающую вальяжно болтать ножками Олю, обеспокоенно двигаются, но не встают.

— Что, жопы оторвать не можете, жирные коровы⁈

Вот тут приходится убегать, все моментально срываются с места. С возмущёнными воплями. Тут приходят парни, плещут в них водой, визг резко усиливается. А я мчусь к спасителю Сверчку, что поспешает ко мне с ведром. На меня, вооружённого таким мощным оружием, нападать уже не рискуют. Держу их на расстоянии, плеща в них холодной водой.

— Ничего, — многообещающе размахивает веточкой Оля, — сейчас у него вода кончится, и тогда посмотрим.

— Ничего ты не посмотришь, — она натурально полагает, что может меня догнать? Ню-ню. Делаю мощный скачок в её сторону, длинный замах усиливается прыжком, и полведра оставшейся воды окатывает отчаянно завизжавшую девушку.

Пока они чухаются, стремительным рывком достигаю приготовленного для них места. С разгона отталкиваюсь ногой о дерево, так чтобы выше подскочить, и цепляюсь за нижнюю ветвь. Еще несколько секунд и я на недосягаемой высоте метров в пять.

— Ты прямо Тарзан какой-то, — восхищается меньше всех пострадавшая Ира. Рядом Света.

— Давайте в игру сыграем, — на ходу порождаю идею, — я — Маугли, а вы стая глупых бандерлогов.

— Ф-ф-у-у-у! — морщатся собравшиеся девушки. Подходит Оля, яростно вытирающаяся полотенцем.

— Никогда тебе этого не прощу, Колчин, — злобно вещает девушка.

— И что ты сделаешь? — Выказываю вежливое любопытство. — Зацелуешь вусмерть?

Девчонки начинают хихикать.

— Смотрите, какое место мы для вас приготовили! И травки натаскали и тенёк тут уютный. А вы там лежите… ну-ка, пощупайте себя сзади,