– Ну, а уж после начался настоящий штурм. Сначала нахтцереры атаковали во-о-он там…

Взмахом клинка сакс указал на дальний пролет западной стены.

– Только то, как выяснилось, была лишь хитрость, обманный маневр. А кто мог ждать такого от тупых тварей?!

Всеволод выругался про себя. Никто, разумеется. Кроме, быть может, Бернгарда. Но Бернгард в первые минуты приступа находился в склепе и вел там со Всеволодом непростые беседы.

– Кто, русич?

Всеволод вновь не ответил. Да заданный вопрос и не требовал ответа. За время предыдущих штурмов упыри приучили считать себя безмозглым ходячим мясом, жаждавшим крови, вконец обезумевшим от той великой жажды и утратившим в обретенном безумии всякую сообразительность и осторожность. Упыри всегда шли за живой кровью просто, незатейливо. Напрямую. Кратчайшим путем. Шли через серебро, огонь и осину.

Таков был Темный Набег по сию пору.

Но в эту ночь он стал иным. В эту ночь упырей вела воля и разум Пьющего-Властвующего.

– Нахтцереры лезли настырно и бились люто, – продолжал сокрушаться Конрад. – Я перебросил к западной стене половину гарнизона. А твари всеми силами вдруг навалились оттуда…

Теперь Конрад резким движением меча отмерил – будто обрубил – немаленький участок на восточной стене неподалеку от Серебряных Врат.

– Причем не просто навалились. Им тут здорово помогли.

Ага… видно… Меж двумя мощными башнями, повалена двускатная кровля над боевыми площадками. Крепкие заборала – побиты и покрошены. А защитные шипы… Целые пучки длинных посеребренных штырей, торчавших по верхней кромке стен, кто-то словно срезал под корень. Все это можно было сотворить только хвостом-кистенем или серповидным мечом – во время атак сверху.

– Черный Князь? – хмуро спросил Всеволод. – Летающий змей?

Конрад кивнул.

– Нахтриттер. Его крылатый дракон вывалился из туч и обрушился с небес как сама смерть. Летающую тварь встретили стрелами. Попытались отбиваться мечами и копьями. Но даже серебрёная сталь не берет черную чешую и броню. Нахтриттер сбил со стены всех, кто там был. Порушил проходы. Срубил шипы. Освободил, почитай, целый пролет. Разумеется, нахтцереры ворвались в крепость. И остановить их уже было невозможно. Тварей оказалось слишком много, и по замку они расползались слишком быстро. Кровопийцы не охотились за добычей, как прежде, а спешили поскорее перекрыть главные проходы, захватить основные башни и участки стен. Они убивали любого, кто вставал на пути, но – не испивали убитых. Не задерживаясь, они шли дальше. Казалось, кровь не интересовала их вовсе. Только крепость. Мы удержали ворота, с полдюжины внешних башен, несколько проходов на крепостном дворе. Правда, это, как видишь, уже ничего не решает. Кого смог, кого успел, я увел сюда С нахтцерерами здесь сражаться еще можно, но вот эта крылатая тварь…

Косо, длинно, по всему небу полыхнула очередная молния. Яркий синий блеск отразился от мокрой чешуи приближавшегося змея.

– Осторожней, русич! Дракон! Он летит на нас!

Черный ящер, развернувшись по широкой дуге под самыми тучами и сложив крылья, похоже, в самом деле падал на верхнюю площадку донжона.

Еще одна молния…

И тварь – еще ближе.

И – вовсе уж никаких сомнений. Змей летел к высшей точке замка, будто камень, пущенный из гигантской пращи. Летел, набирая скорость. То – блестящим чешуйчатым комом, отчетливо освещенным резкими синими бликами, то – едва различимым сгустком тьмы, оторвавшимся от туч.

Счет шел не на секунды даже – на мгновения.

– Внутрь! – рявкнул Конрад. – Вниз! Быстро!

А люди и без того, не дожидаясь приказа, уже сыпались со смотровой площадки в зев открытого люка.

Внутрь, вниз… И – быстрее некуда.

Видимо все было обговорено заранее, видимо, каждый подспудно ждал этого момента, и Всеволоду сейчас оставалось лишь удивляться, с какой скоростью могут исчезать воины при полном боевом доспехе в нешироком вроде бы отверстии. Защитники донжона ныряли в распахнутый люк один за другим, позабыв и о тяжести лат, и о ползущих снаружи кровопийцах. Что ж, упырей, взобравшихся на смотровую площадку, скинуть вниз еще можно, но вот противостоять свергающемуся сверху дракону… и всаднику на драконе…

Стоп! А ведь они пытались! Противостоять – пытались.

Укрывались-то в башне не все.

У бойниц остались Конрад, еще какой-то незнакомый Всеволоду тевтонский рыцарь, трое кнехтов, Золтан, Раду, пара русских дружинников, Сагаадай и еще один степняк. Тевтоны, русичи и шекелисы расположились хлипким рваным кольцом по краю площадки, отчаянно машут клинками, разят копьями, кое-как сдерживая прущую снизу нечисть. Татары же, бросив сабли в ножны, шустро отскочили назад, к центру башни. К обломку флагштока.

Отскочили, и…

Ага…

Вот уж у обоих в руках – приготовленные загодя веревки. Вот раскручиваются в воздухе тяжелые промокшие петли.

Что-то свирепо, воинственно кричит Сагаадай. Да и второй степняк тоже не желает молча встречать падающую сверху крылатую смерть.

Всеволод понял наконец, для чего здесь арканы. И для чего их концы намертво привязаны к флагштоку.

– Русич! Ты все еще здесь? – Конрад схватил его за наплечник с явным намерением швырнуть к спасительному люку.

Ну, уж нет! Всеволод решительно стряхнул с плеча латную рукавицу тевтона.

– Мастер Бернгард велел тебя беречь! – сверкнул глазами Конрад.

«Не меня – мою кровь», – мысленно поправил Всеволод. Вслух огрызнулся:

– Я как-нибудь поберегусь сам!

А то ведь Бернгардова опека эта уже поперек горла стоит!

Для дальнейших препирательств времени не было.

Черная блестящая туша – прямо над ними. И…

– Ложись! – командует Конрад.

Вокруг грохоча доспехами падают люди. Всеволода Конрад валит тоже. Бесцеремонно, грубо, не по-рыцарски: подножкой и неожиданным сильным тычком в грудь.

Всеволод бьется назатыльником шлема о мокрые доски.

Конрад падает рядом.

Миг – и распластаны, вжаты в пол все.

Кроме двух татар с арканами.

Остальное Всеволод видит и слышит, лежа навзничь, на спине.

Все происходит быстро, невероятно быстро, но тренированное сознание сторожного ратника все же поспевает за событиями, отмечает каждую деталь.

Сначала – хлопок… Сильный порыв ветра и брызги сверху. Будто небо падает. Поток воздуха всколыхнул и едва не сбросил придавленный бревнами и досками тевтонский стяг. Огромные, резко раскинутые в стороны и вмиг закрывшие всю верхнюю площадку донжона крылья замедляют стремительное падение летающей твари.