Элиза недовольно надула губы.

— Сейчас вы ведете себя как невежа. Я всего-то просила один небольшой поцелуй. — Она скорчила гримасу и сделала жест пальцами, изображавшими нечто совсем крохотное. — Вот такой маленький.

Даже в ее нынешнем состоянии его коллега все равно оста­валась женщиной, а Веллингтон (насколько он имел возмож­ность в этом убедиться) был все-таки мужчиной. Еще в Ан­тарктиде он нашел ее очень красивой, хотя позднее и пробовал списать это впечатление на чувство облегчения, связанное с собственным спасением. Там, в боевой обстановке, она бы­ла сильной, решительной и отважной, но все же в ней чувство­валась странная элегантность. Сегодня ночью не было ника­ких вражеских агентов, никаких взрывов, никаких секретных явок. Сегодня они были только вдвоем.

А теперь она хочет «поцелуй по-быстрому» в качестве за­вершения вечернего выхода в свет вместе с коллегой. Она по­ложительно получает удовольствие, усложняя ему жизнь сна­чала в архиве, а теперь вот в своей спальне.

Но опять же... возможно, она действительно права насчет него. Может быть, ему уже давно пора организовать себе не­большое осложнение. Он быстро огляделся по сторонам, а за­тем снова посмотрел на нее.

Взгляд Веллингтона встретился со взглядом синих глаз Эли­зы, и у него сложилось устойчивое впечатление, что она смо­трит на него оценивающе, как тогда, в Антарктиде, но теперь уже с другими намерениями. В горле у него невообразимо пе­ресохло. Может так быть, что она не настолько пьяна, как это изображает?

Момент был упущен, и Элиза потянулась, словно кошка в лучах пробивающегося через окно полуденного солнца. Вел­лингтон почувствовал, как в процессе этого потягивания ее нога, словно обрадовавшись вновь обретенной свободе, слег­ка приподнялась вверх, коснувшись его бедра, а затем резко упала вниз, как и ее руки. Казалось, она перешла в дремотное состояние.

Но продолжалось это недолго.

— Мне нужно спать на животе.

— Что?! — Если бы она спала, этот крик должен был ее в любом случае разбудить.

— Я никогда не могла удобно устроиться на спине, так что вариантов тут немного: либо вы проводите здесь эту ночь, что­бы мы могли немного пообниматься, либо...

— Все, понял, согласен, — сказал Веллингтон, поднимая ее на ноги.

Она немного покачнулась, и грохот упавшего на пол корсе­та и лифа заставил ее вздрогнуть. Элиза оглядела комнату, по­том снова посмотрела на Букса и нежно потрепала его по щеке.

— Вы-таки здорово поднабрались сегодня, Велли.

После этого она, шатаясь, повернулась лицом к кровати и рухнула, словно срубленный под корень столетний дуб.

«Благодарю тебя, Господи!» — пробормотал про себя Вел­лингтон. Он поднял с пола ее снаряжение и принялся вертеть в руках разрезанный корсаж, пытаясь сообразить, можно ли его как-то починить. «Пустая затея», — горестно подумал он.

На темном паркете отчетливо виднелся силуэт игральной карты. Он поднял ее и поднес к тусклому свету. Дама червей. Еще не успев понять, откуда она могла здесь взяться, он ма­шинально перевернул карту и обнаружил на обратной сторо­не адрес, написанный слишком знакомым ему почерком.

«Вот чертовка! — мысленно выругался он. — Она спрята­ла это от меня!»

Веллингтон уже открыл было рот, чтобы высказать все свои упреки, готовые сорваться с его губ. Но затем остановился, услышав мерное посапывание. Она наконец заснула.

Держа карту в руках, он задумался над тем, где ее спрята­ли. Было удивительно, что карта эта не выпала, несмотря на то, как Браун выставляла напоказ свои формы. Еще раз вздох­нув, он сунул ее в карман сюртука и разгладил лацканы. Вел­лингтон послужил министерству, доставив эту подвыпившую колониалку на ее квартиру. Теперь настал его черед отправ­ляться домой, хотя голова его немного кружилась. Оставалось надеяться, что ему удастся быстро приготовить для себя пор­цию лекарства от похмелья, чтобы завтра утром проснуться в полном здравии.

Однако та злость, которая поднималась волной у него вну­три и теперь уже дошла до точки кипения, тоже действовала на него отрезвляюще.

Он выждал мгновение, глядя на фигуру Браун, раскинув­шуюся лицом вниз на просторной роскошной кровати. Она не двигалась, но он мог слышать ее дыхание. Ровное. Хорошо различимое. С ней все будет хорошо.

Один шаг. Второй. Третий...

— Велли?

«Проклятье, — мысленно прошипел он. — Если мне за­держать дыхание и оставаться абсолютно неподвижным...»

— Не позволяйте той сучке докучать вам.

Он слегка нахмурил лоб.

— Простите?..

— Ну, вы же сами говорили, та шлюха... в таверне... у кото­рой зеленые глаза. Это все было... ее заданием. — Она снова была готова отключиться. Ее пьяный невнятный голос при­глушался постельным бельем, в которое она уткнулась, но сам факт такого усилия с ее стороны крепко удерживал его на ме­сте. Она очень хотела что-то сообщить ему, прежде чем окон­чательно сдаться действию алкоголя. — Это была ее работа. Ничего личного. Вы ценный кадр, Велли. Ценный кадр. Я тог­да поступила правильно. Я поступила... правильно.

Что она хотела этим сказать?

— Очень хорошо, встретимся через несколько часов в ар­хиве. Ровно в восемь. Я приготовлю к этому времени кофе.

— Понимаете? — сказала она; голос ее становился все ти­ше и тише, когда она повторяла снова и снова: — Вы ценный кадр... Ценный кадр... ценный...

— Спите, Элиза. — Веллингтон знал, что она не вспомнит потом этих его слов, но зато их будет помнить он: — Было здо­рово.

Пройдя по шикарной квартире и спустившись по лестнице ее дома, Веллингтон остановился на ступеньках крыльца и не­сколько раз внимательно осмотрел улицу в обоих направле­ниях, пристально вглядываясь во все выходившие на нее пе­реулки. Было очень поздно. Через несколько часов взойдет солнце, и он снова опустится в знакомый полумрак своего ар­хива. Его даже утешало, что на его рабочем месте будет тем­но. Солнечный свет и похмелье никогда не были хорошими компаньонами или хотя бы даже просто добрыми знакомыми. Так что в мирном окружении всего того, что нуждалось в со­ртировке и занесении в каталоги, они вместе с Элизой смогут страдать спокойно.

Уголок игральной карты терся о его грудь, и во рту появилось ощущение горечи. Веллингтон подозревал, что небольшая раз­минка сегодня вечером была своего рода игрой в доверие. Воз­можно, спрятав от него эту улику, Браун устраивала ему про­верку. Элиза убедила себя, что он обязательно пойдет к доктору Саунду и покажет ему эту новую находку. И пока он хранит ее визит в Бедлам в тайне, эта улика гарантирует приемлемые пра­вила поведения. Правила были тут к месту по определенной причине. Может быть, Элизе покажется, что он побежит к на­чальству сплетничать; но, как бы по-детски это ни выглядело, оба они придерживались одной процедуры, и никто не выходил за рамки. Оба соблюдали порядок министерства.