Отец Дюшатле обстоятельно рассуждает на эту тему, излагая ее четко и кратко. Он утверждает, что обычным делом для студентов-юристов и медиков является то, что они находятся на полном или частичном содержании у женщин легкого поведения в Париже. Едва ли нужно говорить, что в Англии такого не бывает. И тем не менее есть категория мужчин, которые отбрасывают всякое самоуважение и позволяют женщинам легкого поведения, которые питают к ним нежные чувства, частично содержать себя. Эти женщины посещают ночные заведения на Пэнтон-стрит и часто раскручивают джентльменов на несколько соверенов или шампанское, вынуждая их платить за несколько бутылок за вечер. Из этого можно понять, что они находятся в сговоре с владельцем заведения. Несомненно, это имеет отношение к одному примеру, который я без колебаний приведу. Может быть, так бывает и в других случаях, но я не готов это утверждать. Я не стану оглашать название заведения по очевидным причинам, но всякий, у кого есть хоть малейшее представление об этом предмете, будет обязан, если он ценит достоверность, поддержать мое утверждение.

Самые приличные мужчины из категории альфонсов проводят свое время, в основном, на скачках. Они делают ставки, когда у них есть деньги, а когда их нет, не стесняясь, пытаются получить их у своих любовниц. Те без колебаний дают им их, если они у них есть, или достают деньги тем или иным способом, каким бы унизительным он ни был. Любовника проститутки, знакомой с многими мужчинами, при приближении вечера можно увидеть в одном из ночных заведений на Пэнтон-стрит. Его женщина появится, быть может, около часа ночи в сопровождении одного или двух мужчин. Пока они будут разговаривать и пить, он подойдет к женщине и заговорит с ней, как будто она его старая любовь, и она тоже будет вести себя так же и станет делать вид, что он для нее больше, чем обычный знакомый. Постепенно он втянется в беседу с ее мужчинами, и они, принимая его за джентльмена, будут разговаривать с ним в дружеской манере. Через некоторое время он предложит выпить шампанского или мозельского. И тут начинается мошенничество. У альфонса есть безотказный прием. В руке у него полкроны, которая дает ему возможность победить, как бы ни упала монетка. Это нечто вроде игры «орел — я выиграл, решка — ты проиграл», в которую школьники авантюрного склада характера играют со своими друзьями. Иногда может подойти владелец заведения и начать разговаривать с компанией, предлагать им подняться наверх и поужинать; он может отвести их в комнату, где жертве можно заморочить голову в более спокойной обстановке и не торопясь. Затем владелец говорит, что он должен в свою очередь «выставить» бутылку шампанского, но альфонс, изображая негодование, вмешивается и предлагает: «Давайте бросим жребий», и они бросают жребий. Альфонс проигрывает пари, платит владельцу заведения теми деньгами, которые ему до этого были выданы, и джентльмен оказывается одураченным еще больше. Он может быть городским служащим, находящимся в коротком отпуске и решившим немного повеселиться. Без сомнения, у него водятся деньги, и он беспечно тратит их. Он бы пришел в бешенство, если бы обнаружил, что его грабят, и по всей вероятности разнес бы и это заведение, и альфонса, ведь люди не очень щепетильны относительно того, что они делают в ночных заведениях. Но все делается так умело, что он спокойно и безропотно теряет свои четыре-пять фунтов на пари или на какой-нибудь игре, так как он думает, что все дело в его удаче, которая отвернулась от него, и ему даже в голову не приходит, что его соперник играет нечестно. Скандалы, которые происходят в ночных заведениях, никогда не появляются на страницах газет. В планы владельцев заведений не входит допускать этого, а полицейские, если их зовут, получают достаточную мзду, чтобы не замечать чего-то без специальной просьбы. Мне рассказали о беспорядках, которые однажды произошли в одном из ночных заведений на Пэнтон-стрит не более года назад. По жестокости и зверской кровожадности они, по-моему, не могут сравниться даже со снятием скальпов краснокожими североамериканскими индейцами.

Два джентльмена заглянули туда после театра и тихо пили там свой бренди с содовой, когда туда вошла женщина в широком кринолине и подошла к одному из них, которого мы назовем А. Она попросила его угостить ее выпивкой, и он, увидев, что она уже довольно пьяная, налил ей немножко. Рассердившись на такую шутку, она оперлась на стол, схватила его стакан и бросила в угол комнаты, разбив его на кусочки и разлив содержимое. Когда она все это делала, ее кринолин задрался, и А. вытянул руку, чтобы его опустить. Она тут же начала оскорблять и безудержно поносить его, заявив, что он пытался позволить себе неприличные вольности в отношении нее. А когда она в конце концов попыталась ударить его, он добродушно удержал ее руки; но она еще больше разъярилась, и в конечном итоге ему пришлось оттолкнуть ее довольно сильно так, что она села на стул. Мужчина, который сидел за столиком напротив, громко и обидно прокомментировал происходящее, что чрезвычайно раздосадовало А., который, однако, сначала не обратил внимания на его поведение. Некоторое время спустя он передал женщину одному из официантов, который с некоторым трудом выставил ее вон. Потом мужчина, отпустивший обидную реплику, сказал: «Ей-богу, ударить женщину — храбрый поступок». А. что-то ответил на это, тот мужчина встал из-за стола, и тогда А. налетел на него и сбил с ног. Подбежали два официанта и схватили А. за руки; когда мужчина поднялся из лежачего положения на ноги, он ударил А., которого удерживали официанты. Это был сильнейший удар в лицо, от которого оно быстро залилось кровью. Напрягая все силы, А. освободился и ринулся на труса, ударом перебросив его через стол, прыгнул на него, схватил его голову и сильно стукнул ее об пол. После этого позвали привратников, которые с огромным трудом вытолкали А. из заведения. Приятель А. ждал своего случая, который так и не наступил. Когда А. был у дверей, человек, которого он сбил с ног, поднялся на ноги. Приятель А. схватил его за воротник и за одну ногу и изо всех сил бросил его на стол, покрытый стеклом. Скорость, с которой он летел, смела наземь все, что перед ним лежало, пока он не упал в угол поверх разбитого стекла, оглушенный и весь в крови. Напавший на